– Ну что же, – подвела итог Ирина, – удивил и обрадовал. Не ожидала от тебя такого ответа. Молодец, отлично!
Мой дневник украсила первая пятёрка, а по классу пронеслась волна перешёптывания.
– Тишина! – навела порядок классная. – Продолжаем работать. Остроумов к доске!
– Ирина Михайловна! – сказал Владимир, идя к доске, как на эшафот. – А почему вызывают одних мальчишек? Где справедливость?
– Когда сядешь за этот стол, тогда и будешь решать, кого вызывать, – сказала она. – Что ты так вцепился в дневник? Положи его и бери мел.
Ирина вызывала учеников одного за другим, а я, чтобы не терять даром время, начал обдумывать, что напишу сегодня в тетради. Прозвенел звонок, и мы вопросительно уставились на классную.
– Нового я вам не давала, – сказала она, – поэтому не будет и домашнего задания. Можете идти на перемену.
Я сидел возле двери и первый выскочил из класса, как только его покинула учительница. Она шла по коридору, поэтому я, стараясь не срываться в бег, быстро пошёл к лестнице. Пока было тепло и сверху не сыпались осадки, мы проводили перемены в школьном дворе. Обувь никто не менял, но руководство школы закрывало на это глаза. Какая грязь на сухом и чистом асфальте? На лестнице меня догнал Сергей.
– Здорово отвечал! – хлопнул он меня по плечу. – Надо было спорить с Сашкой не на итоговые оценки, а на щелбан за каждую твою пятёрку, а то слишком долго ждать результатов. Что ты так сорвался? От славы не убежишь!
В этом я смог убедиться, когда начали окружать одноклассники.
– Ты всё лето занимался русским? – спросила Ирка. – Две пятёрки за урок, и одна из них твоя! Я вообще не помню, когда ты получал пятёрки по русскому!
– Ребята, она ведёт учёт моим оценкам! – сказал я, вызвав смех. – Что-то здесь не так!
– Ну тебя! – сказала покрасневшая Ира. – Я хотела похвалить, а ты...
– Это была шутка, – ответил я. – Извини, если обидел.
– Извиняю, – успокоилась она. – У меня к тебе просьба. Ты пел вчера хорошую песню, но мы запомнили не все слова. Запишешь?
– Запишу. Завтра принесу текст.
– Это правда, что ты вчера пел для Зиминой? – спросил Ромка Довнар – самый низкий из ребят нашего класса.
– Неправда, – ответил я. – Я пел для многих, просто из её комнаты. Гитары пока нет, да и не умею я на ней играть, а пианино с собой не потаскаешь.
– Сашка говорил, что ты рассказывал анекдоты. Расскажи и нам.
– Я не юморист, – недовольно сказал я. – Сейчас закончится перемена. Ладно, один анекдот успею. Сидел дома, было грустно... Пришёл друг и сказал, мол, не грусти, сейчас спою. И ведь споил, сволочь! Всё, пошли, а то не успеем.
Звонок прозвенел, когда мы толпой поднимались по лестнице. Вторым уроком была зоология. Все предметы, кроме физкультуры и труда, у нас преподавали женщины. Учительницу зоологии звали Екатериной Дмитриевной. Зоология была легка в изучении, и Катерина не зверствовала, поэтому этот урок был у нас одним из любимых. Она вошла в класс, едва мы успели рассесться по своим местам, поздоровалась и сразу же начала объяснять новую тему. Слушать известные вещи было неинтересно, поэтому я опять углубился в семьдесят четвёртый год. Дошёл до военного переворота в Нигере, когда толкнула Лена. Да больно, чёрт!
– О чём ты так задумался, Ищенко? – спросила стоявшая рядом с нашей партой Катерина. – Ты так хорошо знаешь зоологию? Может, тогда сам расскажешь о многообразии современных пресмыкающихся?
Вчера я прочитал этот параграф, поэтому без запинки стал его пересказывать:
– Большинство пресмыкающихся – типичные наземные животные. В отличие от земноводных, у них хорошо развиты лёгкие, нет кожного дыхания, и поэтому они не нуждаются в регулярном смачивании кожи. Размножаются...
– Молодец, – остановила она меня, – ставлю отлично. Но лучше не изучать материал самому, а делать это на уроках. Давай дневник и садись.
До конца урока я тренировался делать одновременно две вещи: следить глазами за учительницей и мысленно составлять текст следующей записи в тетрадь. Катерина редко нас задерживала, не сделала она это и сейчас. Посмотрев на часы, закончила урок на несколько минут раньше, встала и ушла. Поэтому по звонку многие рванулись к двери и бегом помчались по коридору, стремясь быстрее очутиться на улице.
– А ты почему никуда не побежал? – спросила Лена, которая тоже осталась за партой.
– Толку-то, – ответил я. – Пока пробежишься туда и обратно, пройдёт половина перемены. Я лучше погуляю на большой. А к тебе будет просьба в следующий раз не так сильно толкаться коленями, они у тебя острые.