- Да, там всё в порядке, жена уже подала на развод.
- Почему? Хотя...
- Думаю, что вы правильно догадались, он создал её портрет, на мой взгляд, очень удачный, а ей, мягко говоря, не понравился. Из её эмоциональной беседы с моей женой, я смог понять только слова "я не такая", впрочем, это всё сущие пустяки по сравнению с результатом. Я уже готовлю большой доклад на всесоюзную конференцию, посмотрю, что будет верещать Щетинкин и вся его свора, которая издевалась над моей теорией.
- Сергей Вячеславович, я предлагаю не спешить с докладом, а дождаться других столь же весомых успехов, сами знаете, что значит в науке повторяемость результатов. Ваши оппоненты вполне могут объявить произошедшее со Шмелёвым случайностью, просто художник сам по себе успешно преодолел творческий кризис.
- Хорошо, я подумаю, возможно, вы правы, - обдумав сказанное академиком, биолог немного остыл, - Да, чуть не забыл, Коля предлагает написать ваш портрет, что ему ответить?
- В принципе, не возражаю, но специально позировать мне некогда, если его устроит наблюдение за мной во время работы, то, пожалуйста. Сколько времени ему нужно?
- Он в курсе, что вы очень заняты, и позирование за работой его вполне устраивает. Николай обычно обходится двумя-тремя сеансами по паре часов, далее дописывает по памяти. Так я даю ему добро?
- Не возражаю.
Никаких особых хлопот с прибывшим на следующей неделе художником не было, он лишь высказал определённые требования к освещению, которые Витя легко удовлетворил, расположился на противоположной от больших сфер стороне, и попросил больше не обращать на него внимания, что "натурщика" вполне устраивало.
К тому же, в этот день позвонил Анатолий Иванович и сообщил, что у него есть разговор по венерианскому проекту. Младший Белов предложил перенести разговор на перерыв между до- и послеобеденной партиями пациентов, поскольку и та и другая оказались неполными. Дело в том, что поток больных, если старость тоже считать болезнью, стал иногда редеть, видимо, с этой проблемой удастся справиться ещё до окончания года.
- Как ты знаешь, проект "Венера" принят к исполнению, пока, правда, только его исследовательская часть. За разработку большой орбитальной станции взялось КБ центра Хруничева, с тебя машины, способные работать на поверхности планеты - буровые установки, центр связи, транспорт и прочее. Пересылаю тебе полный список и желаемые тактико-технические данные. Когда сможешь приступить к разработке?
- Начну сегодня.
- Примерно это я и ожидал, как дела, зная тебя, не спрашиваю, наверняка, всё как обычно.
- Ну, да. Единственное новшество, с меня сейчас пишут портрет.
- Решил увековечить себя ещё и с помощью искусства?
- Да, нет, тут другая история, как-нибудь расскажу при личной встрече.
- Шучу я, конечно, слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в "увековечивание".
- Ладно, займусь венерианскими машинами.
Главной проблемой при работе техники на поверхности Венеры является, конечно, температура, около +500 по Цельсию, начал свои размышления Витя. На первый взгляд, основных подходов для её решения видится два.
Первый вариант, поддержание нормальной температуры всех внутренних узлов и схем, то есть создание мощной системы охлаждения. Минусы такого решения очевидны, большие затраты энергии, дополнительное усложнение конструкций и, как следствие большая их масса. Главный, но и сомнительный плюс, возможность нахождения там человека.
Второй вариант, разработка механизмов, машин и аппаратуры, для которых температура в 500 градусов является составляющей нормального режима работы. Невозможность нахождения в такой технике человека серьёзным минусом считать нельзя, находиться на поверхности Венеры в её нынешнем состоянии людям совершенно не нужно. Главный минус этого варианта высокие требования к термостойкости материалов, из которых должна быть изготовлена вся эта машинерия, ну и, конечно, двигатели должны нормально работать при этой температуре. Кроме того, управляться всё это будет разумными машинами, и их электроника также должна нормально работать при этих условиях. Например, кремниевая никуда не годится, с углеродной не так однозначно, кристаллический углерод сгорает в земной атмосфере приблизительно при 900 градусах по Цельсию, плавится в атмосфере бескислородной и вовсе при 4000 градусов. Другое дело, что нужно провести и в отладчике и в реале натурные испытания, чтобы понять, как ведут себя углеродные микросхемы при этой температуре.
Ещё одна проблема, источник энергии, которая, впрочем, должна быть решена в любом из вариантов. Девятый рецепт артефактора явно позволит создать ядерный мини- и даже микрореактор. Другое дело, что совершенно нелепо повторять схему работы больших архаичных реакторов, которые сначала преобразуют ядерную энергию в тепло, а потом это тепло в электрическую энергию. Учитывая его нынешние возможности, промежуточный этап абсолютно лишний, более того, чрезвычайно интересен вопрос, можно ли обойтись и без преобразования в энергию электрическую, хотя он, наверное, преждевременный.