— Во времена моей молодости говорили, что Райкаге уготовано стать совсем уж пацану, — задумчиво изрек Сенсома. — Но я и подумать тогда не мог, что ты был такой мелкий. Да ты мне во внуки годишься, м-м…
— Так! Мне это надоело! — рыкнул мужчина, срываясь с места.
Конечно, он не собирался убивать старика, который даже чакрой не владеет — лишь припугнуть и, может быть, чуток покалечить. Однако, в тот момент, когда его кулак уже почти врезался в грудь деда, что-то произошло. Что-то ужасное. Ужасное настолько, что Эй тут же прервал атаку и разорвал дистанцию!
— Что это? — выдохнул он, озираясь. — Что произошло?
— Подвернул ножку, сорванец? — усмехнулся в бороду старик. — Ну-ну, не стоит так напрягаться с самого начала. Это вредит твоим мышцам.
— Что ты увидел, Эй? — спросил Кавамура, держа перед собой кунай.
— Не увидел, — мотнул головой будущий Райкаге. — Почувствовал. Будто… будто этот старик — ходячий склад со взрывчаткой…
— Бва-ха-ха-ха! — залился старческим смехом Сенсома. — Хорошее описание, парень! Замечательное!
— Но как бы то ни было… — Эя мгновенно окутало сияние нинтайдзюцу.
Шиноби привыкли доверять своим чувствам. А Эй был первоклассным шиноби, и его чувства его не обманывали. Если этот старик представляет угрозу — ему конец. Слишком многое поставлено на кон в этой миссии — нет причин кого-либо щадить, даже старого хрыча, невесть как умудрившегося расшатать интуицию быстрейшего в мире шиноби.
— В этой форме взрывчатки я не боюсь, — завершил фразу Эй, оказавшись прямо перед лицом даже не моргнувшего деда.
Его кулак смазался — он использовал всю свою скорость для того, чтобы врезать по этому ходячему складу до того, как он сдетонирует! Лишь один человек в мире мог бы увидеть этот удар, но его здесь не было. Впечатавшись в грудь, кулак смел странного старика к чертовой матери!
— Не почувствовал! — усмехнулся Эй.
— Ой, Сенсома-сама! — воскликнула Узумаки. — Сенсома-сама, вы же так всю одежду истреплете!
— Одежду? — не понял Эй. — И…
— Сенсома? — вытаращился Кавамура. — Девчонка назвала его Сенсомой?!
— Крепись, парниша! — хохотнул второй старик. — Ты его заинтересовал.
В следующее мгновение из кустов вылетела тень. так быстро, что даже в нинтайдзюцу Эй еле успел среагировать. Довольно ухмыляющийся старик ударил его в лицо, но Эю хватило скорости уклониться. Тогда дед сосредоточился на ногах — он стал обрабатывать все этажи, начиная с нижнего. Эй блокировал и уклонялся, однако он понял, что старик его просто загоняет.
Этот странный старый хрыч шутя не оставляет ему шансов!
— Ур-род! — рыкнул Эй, выкручивая эффективность своей техники на максимум.
Истинной молнией он нырнул противнику за спину и изо всех сил ударил рукой, будто копьем, используя излюбленный прием своего отца.
Старик, казалось, даже не заметил изменения его скорости. Он просто повернулся к нему и перехватил его руку, все так же продолжая ухмыляться.
— Если бы я не уклонился, ты бы остался без руки, парниша, — поведал он. — Но, вижу, слухи не врут — Третий Райкаге и правда неплох в бою.
— К чему ты вообще вспомнил отца? — нахмурился Эй.
В этот же момент в старика врезалось щупальце Би, который решил вмешаться в бой. Пользуясь замешательством противника, Эй разорвал дистанцию и приземлился рядом с братом. Несмотря на скоротечность произошедшей схватки, он тяжело дышал — сила и скорость старика оказались настолько велики, что он еле его сдерживал.
Что, мать его, происходит?!
— Так ты его сын! — донеслось из поднятых пыли и сора. — А я-то и думаю, как же ты так молод! Ох, юность… конечно, это был твой отец. Я слыхал о нем, когда присутствовал на втором Гокаге Кайдане. Совсем ты меня запутал со своим именем, конечно…
— Гокаге Кайдан? — переспросил Эй. — Да кто этот старик такой?
— Похоже, мы нарвались на опасного противника, Эй, — Кавамура нахмурился. — Посмотри на его глаза и правую руку. Ты же слышал легенды?
Сын Третьего Райкаге окинул деда хмурым взглядом. Приметы, которые назвал наставник… почему-то от них воняло страшными сказками и фатализмом. Странный запах. Тем не менее, чьи же черты он наблюдает в человеке перед собой?
— Меня зовут Сенсома, — представился, наконец, старик. — Но противники называют меня Математиком Боя.