И Сенсома, почувствовав первый же удар старшего сына, понял, что его тело гораздо лучше.
Когда Сенсома сказал, что его тело с рождения лучше его, он ни капли не кривил душой. Сенсома родился в этом мире слабым. Но благодаря упорству, смекалке и, чего уж там скромничать, гениальности, он стал чудовищно сильным. Не сильнейшим — еще нет. Сильнейшим в мире Сенсома стал, когда в его теле поселился Исобу, его чакру одарил Рикудо, а его тело преобразовала битва с Темным Богом Джашином.
На какой-то момент молодости Сенсома был сильнейшим в мире в ближнем бою. Его тело тогда достигло максимума естественных возможностей. Это было на Первой Мировой Войне. Тридцать семь лет назад. Тогда-то и был зачат Като Дан.
Вместе с Даем, Като обрушил на Сенсому шквал чудовищно сильных ударов. Они оба владели Вратами и Познанием, а потому их общая атака была тем, что больше невозможного в два раза. Нет, в четыре раза — невозможности им придавала и их синхронность. И даже в восемь раз — потому что ни один другой шиноби ни при каких любых условиях не смог бы даже и мечтать о том, чтобы просто использовать одну такую атаку.
Они рушили его кости в невозможных ударах. Они использовали на нем невозможные парные связки. Они просто невозможно хорошо двигались.
Но сколько бы невозможностей у них не было, Сенсома был сильней.
Удачный удар Като сломал его ногу прямо в колене. И тут же изогнувшаяся под неестественным углом конечность ударила в грудь Дая, подходившего с другой стороны. Комбинация двух Познаний дала трещину. И Сенсома тут же обрушил на эту трещину кулак, будто бы молотом вдарив по груди Като, отбрасывая его прочь. Сломанная нога уже встала на место и быстро регенерировала, а оставшийся в одиночестве Дай нарвался на поразительную комбинацию из жестких ударов руками.
Это был бокс. И все атаки Сенсомы, пришедшие по телу Дая, были показательно простыми.
— Совершенным? — будто бы удивленно спросил Сенсома, пнув валяющегося под ногами Дая. — Ты думаешь, что станешь совершенным? В чем? В манипуляторстве, пожалуй, ты уже стал подобным. В том, чтобы быть мерзостью, Дан, ты тоже преуспел. Но ты не станешь совершенным существом, поглощая души слабаков. Сколько бы тысяч техник слабаков ты не скопировал, ты будешь использовать Врата — технику сильных. Сколько бы тысяч псевдо-жизней ты не прожил, ты живешь одну. И сколько бы невозможных аспектов ты в себе не собрал — невозможность есть лишь одна. И она потому так и называется, что она невозможная. А если ты чего-то достиг, то это всего лишь возможно…
— Много болтаешь, — утер разбитую губу Дан. — Думаешь, что уже победил?
— Ох, извини, — махнул рукой жестко усмехнувшийся Сенсома. — Просто небольшая лекция. От отца сыну.
— Что?
— О, а я разве не сказал?
Резко согнув ноги, Сенсома тяжело ударил прямо по голове Дая, все еще лежащего без движения у его ног. Конечно, марионетка была еще в работе, а потому Дай извернулся ужом, пропуская кулак мимо и выбрасывая свой в ответ. Дан уже тоже оказался рядом. Вдвоем они бросились на рассмеявшегося Сенсому, но на этот раз их Познание не было таким вычурным, как до этого.
Они вдвоем и все обычные марионетки, которые могли хотя бы двигаться с ними в одном измерении скорости, просто налетели на Математика Боя. Атаковали, но не для того, чтобы доказать свое превосходство. И не затем, чтобы самосовершенствоваться в бою с сильным врагом. Нет, они обрушились на него с целью уничтожить. Размазать и сокрушить той силой, что собрал в одном месте Като Дан.
Шоурай сегодня вывел несколько тысяч первоклассных солдат, обладающих невероятными познаниями во всех областях, действующих синхронно и беспрекословно. С ним шли Акацуки — шиноби, превосходящие обычную метрику силы. Каждый из них мог стать Каге, а один даже был одним из самых старших и заслуженных на этом посту. И, наконец, сам Като, владеющий Седьмыми Вратами величайшей силы и подконтрольный ему Майто Дай — обладатель еще одних Врат. Всей этой силы было недостаточно для одного Бога Шиноби?!
Ответ был очевиден.
Сенсома ускользал от прямых атак, а все порывы к комбинациям встречал жесткими блоками. Он считал, ему помогал считать Исобу, чья чакра собралась в Хвосты за спиной Джинчурики и рвала всех мешающих марионеток. Он считал, напрягая свой собственный мозг и чувствуя, будто бы вместе с ним мерно и спокойно считает обычный провинциальный школьный математик.