Приехав в родной город, она захотела найти старый дом, где прошли ее детство и юность. Герман удивлялся такому желанию: ностальгия и тоска по прошлому были ему неизвестны. Он слышал от матери, что несколько лет назад на месте их микрорайона стояло несколько ветхих домишек. Их снесли, а жившим там людям дали квартиры в новостройках. Ее дом они так и не нашли, скорее всего, он пошел тоже под снос. Но женщина, казалось, забыла, зачем приехала. Не сводя глаз с мальчика, она рассказывала ему веселые истории из детства, а Герман громко и восторженно смеялся, думая, что так хорошо ему еще никогда не было.
Кроме этого он больше ничего не помнил.
Они с матерью приехали сюда из области. Провинциальный городок, каких тысячи: пыльные улицы, разбитые дороги, крохотные кирпичные домики, скучающие жители. Матери захотелось новой жизни в мегаполисе, а Герману было все равно. В покидаемом им мирке остались лишь парочка друзей, однообразные развлечения да старый полуразрушенный парк, в который они бегали после уроков. Эта жизнь, по сравнению с большим пестрым городом и новыми, несомненно, лучшими друзьями и приключениями, выглядела нелепо и по-детски наивно.
Мать устроилась на работу в небольшой конторе. Домой приходила поздно, денег им вечно не хватало. А однажды обрадовала сына тем, что нашла другое, более денежное место, и летние каникулы они проведут, нежась под южным солнышком. Но с новой работой ничего не вышло, а со старой она уволилась. Пришлось перебиваться случайными заработками и остатками накоплений. На юг они, конечно, не поехали, а ведь он хвастался во дворе новым товарищам: как они сядут в огромный самолет, полетят к бескрайнему шумному морю, для них расстелется ласковый пляж с горячим песком, и восхищенные чайки затрубят над ними своими громкими голосами.
Никто из друзей не стал смеяться над его несостоявшимися планами. Но Гера не верил в искренность новых приятелей. Неожиданно остро он ощутил свое отличие от них. Почувствовал тоску, одиночество и безотцовство.
Мать никогда не рассказывала об отце, дома не было даже его фотографий. Но маленьким Гера часто представлял, как отец, большой, шумный, пахнущий солнцем, табаком и чем-то необъяснимым, чем пахнут все отцы из далекой страны отцов, приходит к ним в дом. Пусть у него будет сложная ответственная работа, и они не смогут видеться часто. Герман был бы рад даже этим коротким свиданиям. Для ощущения своей полноценности, для полноты своего существования Гере и этого было бы достаточно.
Иногда ему хотелось сбежать в другую, лучшую жизнь. Часто лежа без сна, Герман представлял, как за большим обеденным столом собираются близкие ему люди. Они смеются, пьют чай с разными сладостями; их объединяет любовь и чувство защищенности, чувство, что они семья.
В то, что семья может состоять и из двух человек, Герман не верил. А его мать в желании дать сыну лучшее, работая на двух, иногда на трех работах, пропустила тот период, когда ребенку нужны не деньги, не новые игрушки, а родной человек рядом. Нужна уверенность, что он не один.
Герман щелкает ремнем безопасности и вопросительно смотрит на жену. «Хочешь поехать со мной?», - до сих пор почти каждую ночь слышит он.
Кэт зажигает сигарету, лениво вдыхает и выдыхает ароматный дым. Ее ноги под тонким цветастым платьем расслаблены, и Герман задумывается, как она отреагирует, если он положит свою огромную ладонь на ее прохладное колено и станет медленно вести выше и выше. Если сердце его жены давно покрылось коркой льда, то внизу живота у нее находилось настоящее адово пекло. О том, были ли у нее еще мужчины, кроме него, Герман старался не думать.
Он вспомнил их первую встречу. Мать наводила порядок в новой квартире, Герман помчался в магазин. На обратном пути, с авоськой, полной продуктов, присел отдышаться на скамейку, восстанавливая силы перед новым забегом. Лифт не работал, и на пятый этаж нужно было подниматься пешком. Гера сидел на скамейке и, болтая ногами, доедал купленное на сдачу мороженое. Мороженое таяло. Торопясь, мальчик глотал его большими кусками. Покончив с последним, он счастливо и сыто вздохнул, облизал липкие пальцы и, задрав голову и щурясь от яркого веселого солнца, разглядывал свой балкон, представляя распахнутую в комнату дверь, проем без занавесок, легкий сквозняк, гуляющий по крохотным комнаткам. Герман закрыл глаза, позволяя солнцу жарить себя, и улыбнулся. Все было замечательно: новый дом и двор, магазин, почти рядом, новая, еще пахнувшая краской, школа, куда они недавно ходили записываться. Новая скамейка, на которой он сидел, новые друзья. Германа разморило от такого счастья. Что будет дальше, он не загадывал. Да и зачем думать о будущем, если настоящее так прекрасно?