Иногда, чтобы подстегнуть память, Герман крепко зажмуривался, напрягал мышцы, стискивал зубы, сжимал кулаки до побелевших костяшек, но ничего не помогало. Беспамятство висело на задворках памяти, пугая своей недоступностью. Словно скрытая информация, от которой был потерян ключ.
Из снов чаще всего повторялся один: он бродит по пустому дому, перебирает чужие вещи, рассматривает старые альбомы, гладит корешки пыльных книг. С кем-то разговаривает. Герман не верил этим снам, но целый день после них чувствовал себя умиротворенным, словно познал тайну всей жизни или ответил на все вопросы судьбы. В такие дни он спокойно сносил подколки жены и холодные взгляды тещи.
- Мой Снежный Король, - пропела рядом Кэт, - очнись, приехали.
Двери подъезда открыты, значит, не придется стоять на жаре, нажимая кнопки домофона, ожидая ответ. В проеме стоит, придерживая дверь, теща - стройная, элегантная, с модной короткой стрижкой.
Герман открывает дверцу и подает руку жене. Его лицо тут же начинает гореть и чесаться. Краем глаза он смотрит на тещу. В ее глазах - мертвое равнодушие.
Кэт юркой ящерицей выкручивает тело из машины, словно из старой шкурки и, подхватив мужа под руку, шествует к подъезду.
- Потерпи, - сквозь зубы цедит она, - еще несколько секунд.
Герман терпит. Нужно взять жену под руку и торжественно подойти к теще. Чмокнуть в горящую холодом щеку, произнести:
- Здравствуйте, мама.
Легким нажатием кнопки вызвать лифт и, когда он подойдёт, склониться, словно лакей, а затем, молча, как мальчишка лифтерный, не поднимая глаз и стараясь не дышать, довезти хрупкий груз до дверей квартиры.
При этом Герман ощущает себя не мужем, не хозяином, не альфа-самцом, а обыкновенным подкаблучником, боящимся сведенных бровей супружницы. А сейчас, когда дамы объединились, - опасающимся вдвойне.
«Зачем я им нужен?» - тоскливо думает Герман. - «Если я такой никчемный, чахлый и больной, почему никто не заикнется о разводе?».
Тут он ловит себя на мысли, что за все года их знакомства настолько привык ждать первого шага от Кэт, что, кажется, стал уже неспособен принять самостоятельное решение.
«А вот возьму и скажу: давай разведемся. Интересно, дрогнет ли тогда хоть одна мышца на их холодных и равнодушных лицах?».
Теща жила одна. Несколько лет назад от нее ушел муж. Ушел тихо, без вещей, не оставив записки, никому ничего не сказав. Герман завидовал ему.
Бабушка умерла через несколько лет после похищения, когда открылась правда с деньгами. Герман помнил, как она, со слезами на глазах, кричала дочери:
- Что ты за человек? За что ты так с мальчиком?
А та сухо отвечала:
- Не вижу никакой трагедии. Им обоим это было полезно. Надеюсь, Герман стал мужчиной. И вообще, муж похитительницы сам об этом просил. Его жена тронулась умом, а мальчик оказался похож на ее покойного сына. Когда Герман жил у них, ей было легче, а мужу спокойнее. Ведь в припадке она могла натворить разных глупостей.
Этот разговор они с Кэт подслушивали возле дверей комнаты. Герман - со сжимающей тоской в сердце, Кэт - с сухой злобой в глазах.
Но и эти обрывочные сведения ничего не дали Герману. Он по-прежнему ничего не помнил.
Как-то, уже достаточно взрослый, он уговорил себя сходить на гипноз.
Врач бубнил, что руки и ноги становятся теплыми, тяжелеют веки, и вдруг Герман, буквально несколько секунд назад посмеивающийся над мужчиной, неожиданно ощутил, что ноги, руки и голова налились свинцом, а веки плотно запечатали глаза. Стало темно, а затем Герман увидел себя на краю замершего озера. Он любовался белой равниной, потом пошел по льду. Дошел почти до середины, когда неожиданно лед дрогнул и треснул. Трещинки весело бежали друг с другом наперегонки, расширялись, наполнялись водой, а он стоял, словно зачарованный, и смотрел, как его ботинки медленно погружаются под воду. Стало страшно, показалось, не хватает воздуха. Заболело под ребрами, захотелось рыдать. Герман распахнул глаза, увидел перед собой обеспокоенное лицо доктора и понял, это было только видение. Неуклюже вскочив с кресла, выскочил в коридор.
Больше с помощью гипноза вспоминать он не пытался.
Кроме Германа с женой теща пригласила свою подругу с мужем. Сейчас они тихо сидели за столом, изредка наклоняясь друг к другу, чтобы попросить передать хлеб или миску с салатом. Пара была почти незаметна, поэтому давно любима и приглашалась на разные вечеринки.