уры. По воскресеньям каждый идет в свою общину, к Богу, лечить душу, как ходят к врачу лечить тело. -И ты тоже идешь? -Да, я ходил. -И как это уживается в твоем сознании с ориентацией? -Нормально уживается. Грех - это блуд, а если я такой родился, значит, Бог любит меня таким. В нашей общине к этому терпимо относятся. -Здесь бы ты такое рассказал, - Виктор кивнул на монастырь, - Тебе бы показали терпимость. -Так это не Бог, - улыбнулся Лёня, - Это люди, а им свойственно ошибаться. И хуже бывало. И крестовые походы были, и религиозные войны. -У нас тоже модно было креститься десять лет назад. Прямо валом повалили все. Только что-то незаметно теперь этих верующих, и жизнь добрее не стала. Скорее, наоборот. -Это личное дело каждого. Прости еще раз, я спросил только потому, что ты стараешься жить по совести, умеешь прощать, не боишься быть непонятым. Мне кажется, ты просто предубежден из-за того, что здесь церковь такая. Если хочешь, почитай Макдауэла, у меня есть дома в русском переводе. Он все предельно ясно объясняет, на уровне элементарной логики. -Что - все? -Что то, что описано в Евангелии, было на самом деле. Хотя в молодости был абсолютно уверен, что верить во Христа может только сумасшедший. -Не надо, Малыш. Макдауэл это Макдауэл, а я - это я. Останемся каждый при своем. -Само собой. Я думал, просто тебе интересно будет. Ты ж не из тех, у кого тут все застыло. Лёня выразительно постучал пальцем по лбу. -Возможно, - улыбнулся Виктор, - Когда захочется, попрошу. Кстати, ты хотел посмотреть и послушать что-то русское народное? -Я и сейчас хочу. -Я вчера по "трешке" работал. Когда через центр проезжал, видел афишу ансамбля русской песни и пляски Ленинградского военного округа. Не хочешь сходить? -А там не военно-патриотические песни петь будут? -Судя по афише, как раз то, что тебе нравится. И споют и спляшут. -Тогда идем. А сейчас придем, я для тебя станцую. -Вдохновение нашло? -Нашло. И вообще, я рад, что вы нашли общий язык с тетей Татой, что мы так хорошо повидались, что закончилась эта волокита с паспортом, и вообще, что все так хорошо и мы вместе... -И всегда будем вместе... - тихо проговорил Виктор с неопределенной интонацией. -Всегда, - повторил Лёня утвердительно. Проносились машины по набережной, вдали отсвечивала огнями река, чернела внизу гладь пруда, а вокруг не было ни души, и обнявшись, они крепко поцеловали друг друга. 8. К ДК, в концертном зале которого должен был проходить концерт, они приехали за полчаса до начала. Горели неоновым светом вывески, сверкал свет при входе и в витражах, но перед зданием и у дверей никого не было видно. -Ну, и где концерт? - спросил Лёня. -Сейчас узнаем... Виктор открыл дверь, и они вошли в вестибюль. Касса была закрыта, но справа за барьером сидело трое гардеробщиков. На банкетке у дверей мирно беседовали две служительницы, судя по всему - билетерши. -Любезные, - обратился к ним Виктор, - Концерт сегодня будет? -Конечно, - ответила одна из них, - Раздевайтесь и проходите. -А где билет можно купить? -Билетов нет, вход свободный, - сухо пояснила вторая, глядя на выражение лица которой, можно было подумать, что этот прискорбный факт стоит ей чего-то с болью оторванного от сердца. -Приятная неожиданность, - улыбнулся Виктор, - А где зрители? -Будут, - авторитетно заверила та и с достоинством отвернулась, считая разговор завершенным. -Последний вопрос в этом сезоне, - не отставал Виктор, - А буфет у вас есть? -Нет буфета, ребята. Закрыт буфет, - ответила за нее первая, поскольку вторая сидела, как изваяние, гордо подняв седую голову. Они подошли к гардеробу. Пожилая гардеробщица, явно недовольная тем, что они остановили выбор на ней, покосившись на своих коллег, которые вперив взгляд в пространство, сохраняли монументальную неподвижность, соблаговолила с кряхтением подняться и сгрести одним движением руки их куртки, швырнув на барьер зазвеневшие при этом металлические номерки. -Почему они все здесь такие? - недоуменно проговорил Лёня, когда они прошли в абсолютно пустое фойе. -Кто и где? -Да все и везде. Билетеры, кассиры, продавцы - все кто работает с людьми. Как будто не они для тебя, а ты для них существуешь. Смотрят так, что брать ничего из их рук не хочется. Прям какой-то штамп комплекса угнетенного гегемона на лице. -Они на нас так смотрят, а мы на них. Менталитет, - пожал плечами Виктор, - Я, например, каждому говорю, пожалуйста, когда продаю талоны, а спасибо в ответ услышу, дай Бог, от одного из десяти. -Ужасно живете, - с горечью сказал Лёня. -Я уже научился этого не замечать, - улыбнулся Виктор, - Достаточно уяснить себе, что им неоткуда быть другими, и начинаешь относиться ко всему снисходительно. И вообще, запомни золотое правило - не делай ничего в расчете на благодарность, тогда никогда не будет обидно. Они прошлись взад - вперед по фойе. Виктор взглянул на часы: -Мы с тобой единственными зрителями будем? Во сколько начало? Может, в семь тридцать? Как бы в ответ на его вопрос, с улицы послышался шум, и на площадку перед зданием ДК въехало три интуристовских автобуса, из которых стали выходить люди, направляющиеся к входу. В гардеробе и в фойе сразу стало шумно, послышалась иностранная речь. -Мы на международный прием попали? - засмеялся Лёня. -Не иначе, - улыбнулся в ответ Виктор. А автобусы продолжали подъезжать, публики прибавлялась, и зовущий к началу концерта звонок, уже был трудно различим в многоголосом шуме. Они уселись у прохода в середине зала. От улыбчивых лиц вокруг и раскрепощенной манеры речи сразу поднялось настроение. -Кроме нас, хоть один русский в зале есть? - полюбопытствовал, оглядываясь, Лёня. -И не один, - заверил его Виктор. -Где ты их видишь? -Я не вижу, я знаю. А гиды переводчики? Да и Ванек переодетых, небось, порядком. Леня тихонько засмеялся: -Любишь ты правду в глаза пороть. -Малыш, если я что и унаследовал от своего крутого бати, так это его трезвый взгляд на жизнь. В зале начал медленно гаснуть свет, а сцена засветилась яркими огнями. Виктор пошел на этот концерт исключительно ради Лёни, будучи уверенным, что он не доставит ему никакого удовольствия. Однако, с первого номера, понял, что просто не знает, что это такое. Он смотрел на сцену и не понимал, как он не открыл для себя этого раньше? Его буквально покоряли отточенные движения исполнителей и музыкальные переборы, затрагивающие что-то внутри. Красочные костюмы дополняли национальный колорит. Это надо было видеть и слышать воочию. Виктор смотрел на мелькающие в ритме озорной пляски ноги, следил за движенями танцоров и был охвачен восторгом. В его воображении возникала широта полей и красота родной природы, сочетающаяся с щедростью и размахом русской души, способной проникнуться болью и радостью ближнего. "А ведь это наше, - думал он, - Наше и только наше. Такого нет нигде больше на земле!" Но в еще больший восторг приводило происходящее на сцене Лёню, который, кажется, пропускал все видимое и слышимое через себя. После каждого номера, он начинал что-то говорить Виктору, пересыпая речь профессиональными терминами, в коих тот ничего не понимал, лишь кивая в ответ и улыбаясь. Но больше всего был поражен Виктор тем, как воспринимали выступление зрители. Иностранцы буквально овацией провожали каждый номер. Концерт закончился тем, что весь зал в единодушном порыве встал со своих мест и с криками: "Браво!" аплодировал, подняв руки над головой, пока не было повторно исполнено три финальных номера. Это был воистину триумф народного искусства, понимаемого и восторженно принимаемого всеми, независимо от национальностей, поскольку оно было подлинное. Оно было настоящее, принадлежащее всем, и при этом русское и ничье больше. -Вил, спасибо тебе за этот вечер, - от души сказал Леня, когда они стояли на эскалаторе, спускаясь в метро. -Грустно только, что из обычных зрителей мы с тобой были единственные русские при открытых настежь дверях. -Так где же они все? -На митингах, очевидно, Россия для русских, - горько улыбнулся Виктор, - А ты знаешь, над чем я сейчас задумался? Как за этой бесовщиной невозвратно уходит все истинно русское. Жить, как твои родственники, одной большой семьей - это чисто русская традиция. А где ты видел, чтобы сейчас так жили? То, что мы сегодня видели, это тоже русское, а кому это интересно? Кислые щи, которые тебе так хотелось, а это тоже русское, ты сумел отведать только у меня дома. И так во всем. А русским стали называть совсем другое. Хотя национальными-то и являются как раз язык, культура, традиции, кухня. -Конечно, - горячо поддержал Лёня, - Возьми хотя бы индийское кино. Шедевры? Но эти фильмы смотрит весь мир. При всей их наивности они содержат то, чего нет ни в каких других. Их всегда будут смотреть. -А ведь уже выросло целое поколение с извращенным национальным самосознанием. -Наверное, так проще управлять людьми. Жаль, что люди сами не хотят становиться лучше, а только ненавидят. -Чтобы любить свое, не надо ненавидеть чужое. В том-то и дело, наверное, что любви-то, как раз, и нет... Снизу послышался шум подходящего поезда, и они устремились бегом по ступенькам. И опять Виктор заметил пристальные взгляды пассажиров в их сторону. Хотя сегодня они, наверное, оба выделялись среди мрачной массы своими просветленными лицами. Выйдя из метро, они не стали ждать автобуса, а пошли до дома пешком. -Ты заметил, как потеплело сегодня? - спросил Виктор. -Заметил. И солнышко днем стало припекать... -Весна наступает. -Как пролетело время, - заду