Возвращение (окончание)
11. Виктор сначала подумал, что обознался. Тот стоял к нему спиной, а поверх знакомой футболки была накинута на плечи выцветшая фиолетовая ветровка. Но вот сверкнул через плечо острый взгляд черных глаз, и сомнения рассеялись. Евстропов повернулся и быстро пошел в противоположную сторону. -Евстропов! - громко воскликнул Виктор, - Евстропов, подожди. Парень остановился. То ли его остановила неожиданно прозвучавшая во весь голос его фамилия, то ли то, что Виктор был все-таки старше, то ли еще что, но он позволил ему подойти к себе. -Пойдем, - коротко хлопнув его по плечу, сказал Виктор, увлекая от дома на детскую площадку, - Пойдем, поговорить надо... Они уселись на лавочку. Евстропов молчал, хмуро уставившись в землю перед собой, и Виктор не знал, как начать разговор. -Ну, давай познакомимся, - сказал он, протягивая руку, - Я Виктор, а как тебя называть прикажешь? Не поворачивая головы, Евстропов, поколебавшись, протянул Виктору потную тонкую ладонь, не потрудившись ответить на рукопожатие: -Дима. -Зря ждешь, - сказал Виктор, - Он не придет. Он уехал надолго. И вообще, он здесь не живет. Губы Димы скривила злая презрительная усмешка: -Он живет здесь и с вами. Тон, каким было это произнесено, не оставлял сомнений, что парню известно если не абсолютно все, то очень многое, и в слово «живете» он вкладывал далеко не однозначный смысл. Виктор понял, что отказываться или оправдываться сейчас - значит только подтвердить очевидное и полностью обезоружить себя. -Допустим, - сказал он, - И что? Хочешь к нам третьим? -Хочу, - слегка вызывающе ответил Дима. -Ничего не выйдет, - отрубил Виктор. -Почему? Он мне больше не учитель, я почти совершеннолетний, и я никому не расскажу. «Однако, они стали другими, - подумал Виктор, - Я бы в его возрасте не осмелился так откровенно вести разговор». -Дело не в этом. -А в чем? - Дима бросил на него через плечо все такой же короткий колючий взгляд, - Вам очень помешаю? Или боитесь, что отобью? «Как он, однако, смел, - удивился Виктор, - И нагл, к тому же». -Не боюсь. Я просто не желаю делить его с тобой, - твердо проговорил Виктор, - Мы с Леонидом Васильевичем не просто живем, мы любим друг друга, если тебе это о чем-нибудь говорит. Вместо ответа Дима полез в карман, вытащил пачку сигарет и закурил. -А если я его тоже полюбил? - с вызовом спросил он, выпустив длинную струю дыма, - Если вот так - увидел и понял, что мое? -А если я увидел на улице в витрине что-то и понял, что мое? Должен разбить ее и забрать? Если у кого-то что-то увидел и тоже понял - мое, убить его и взять это себе? К тому же, Лёня - не вещь. Или для тебя это не играет роли? Дима молча курил, так же резко выпуская дым. Виктор оглядел его длинноватые немытые вьющиеся волосы, потрепанную ветровку, потертые и кое-где рваные джинсы, растоптанные кроссовки, и неожиданно ощутил жалость к этому парню. -Так что, бросай свои притязания, - уже мягче, но убедительно сказал он, - Тем более, что до осени ты его точно не увидишь. Дима бросил окурок, но не уходил. Некоторое время они сидели молча. -Если бы ты не был таким одержимым, ты бы смог стать нашим другом, - сказал, наконец, Виктор, - Не третьим, а просто другом. Это иногда бывает нужнее секса, но тебе, судя по всему, этого не понять. Дима встал, и не прощаясь, пошел. Сделав несколько шагов, он обернулся: -Шторы задергивайте, когда танцуете голые, а то, с той крыши, - он кивнул на трансформаторную подстанцию недалеко от дома, - ночью в бинокль все, как на ладони, видно, если свет в комнате горит. Дима отвернулся, и уже не оборачиваясь, пошел в сторону Чертановской улицы. На улице стало совсем темно, а Виктор все сидел, обдумывая происшедшее. Точнее, он не знал, что думать, и чем это может обернуться. Наконец, он встал и направился к дому. Войдя в квартиру, первым делом подошел к окну комнаты и посмотрел на крышу подстанции. Слова Димы находили реальное подтверждение. Виктор даже содрогнулся, представив, как тот в бинокль наблюдал за ними. Утром, перед уходом на работу, Виктор прочитал первое послание от Лёни с другого континента. Тот сообщал, что благополучно долетел, передавал привет от родителей и особую благодарность от мамы за внимание к ее сестре. Сообщение завершало пожелание счастливого дня, признание в любви и напоминание, что будет ждать его в чате вечером, то есть, по-американски, утром. У Виктора потеплело на душе, а вчерашние неприятности сразу ушли куда-то, и не хотелось о них думать. Вернувшись с работы, он целый вечер просидел за компьютером, общаясь с Лёней, но о визите Евстропова ничего сообщать не стал. Так было и на следующий день. Это виртуальное общение стало естественной потребностью и помогало переносить разлуку. Однажды Лёня попросил разрешения показать родителям его фото, на что Вик