ор ответил фразой: «Показывай и рассказывай все, что считаешь нужным. Я тебе верю, и ты знаешь, как лучше». Стояло жаркое солнечное лето. В рабочие дни Виктор только спал, работал и общался с Лёней, поскольку ни на что другое сил и времени не хватало. Неожиданно он установил, что на этой работе устает не меньше, чем на прежней, и что «работать языком», оказывается, не так легко. Но в выходные всегда куда-то выбирался. Один раз проводил Татьяну Викентьевну на кладбище к ее маме, дважды навестил свою, и наконец, решил поехать на их с Лёней место под Звенигород, чтобы открыть свой купальный сезон. Накануне вечером в квартире раздался телефонный звонок. Виктор поднял трубку. Ответом было молчание. -Ну, молчите, - равнодушно произнес он, кладя ее на аппарат. Спустя полчаса телефон зазвонил снова. -Я слушаю вас, - отозвался Виктор. Трубка опять молчала. -Ну, что же вы звоните и молчите? Хоть бы мяукнули что ли... -Скоро Леонид Васильевич вернется? - последовал вопрос хмурым неприветливым тоном. -Здравствуй, Дима, - спокойно ответил Виктор, - Нет, еще не скоро. Не раньше конца августа. Что-то ему передать, когда позвонит? В трубке опять воцарилось молчание, а потом прозвучало все тем же голосом: -Обойдусь. Виктор вспомнил этого ершистого парня, нервно курящего на скамейке, и опять в нем проснулась жалость. -Знаешь, я завтра на речку собрался, - вдруг, неожиданно для самого себя, сказал Виктор, - Не хочешь компанию составить? На этот раз молчание затянулось, слышны были треск и шорохи, но гудков отбоя не возникало. -Приставать будете?- послышалось наконец. -Дурак, - непроизвольно вырвалось у Виктора, и он уже занес руку с зажатой в ней трубкой, чтобы положить на аппарат, но в последний момент опять поднес к уху: -Если надумаешь, завтра, на выходе из метро Фили, в половине десятого утра, - сказал он, даже не убедившись, что его слушают, и дал отбой. "Зачем я это сделал? - тут же с сожалением подумал Виктор, - Когда у меня язык перестанет работать раньше головы?" И еще подумал, что давно пора все рассказать Лёне, но вступив в привычный диалог в чате, опять не решился портить ему настроение. Выходя на следующий день, по дороге на речку, из метро, Виктор бросил взгляд на людей, и был немало удивлен, увидев Диму. Тот стоял, прислонившись к стене, упершись в нее сзади согнутой в коленке ногой, и курил, поглядывая по сторонам. Заметив Виктора, он бросил окурок, подошел и молча протянул ему в ответ, как в прошлый раз, ладонь, позволив ее пожать. -Привет, - чуть растерянно протянул Виктор, - Не думал, что ты придешь... -До какой станции едем? - хмуро спросил Дима, направляясь к платформе. -До Звенигорода, - ответил Виктор. В электричке Дима независимо уселся напротив него и стал молча смотреть в окно. -Я почитаю? - спросил Виктор, испытывая некоторую неловкость от молчания. Дима равнодушно пожал плечами. Он вообще держал себя так, как будто они чисто случайно оказались рядом, и едут каждый по своим делам. Он только спросил, когда за Голицыном вагон почти опустел: -Далеко еще? -Три остановки, - отозвался Виктор, не отрываясь от книги. Когда электричка подошла к перрону конечной станции, Дима, ни слова не говоря, встал и пошел к выходу. Он вышел из вагона, закурил и повел головой по сторонам. Виктор вышел следом за ним. -Куда теперь? - спросил Дима. -До места километра три, - ответил Виктор, - Можем на автобусе, можем пешком через лесок. Ты как предпочитаешь? -Пойдемте пешком, - сказал Дима. Они спустились с платформы и направились в сторону речки. -Слушай, говори мне ты, - предложил Виктор, когда они шли по лесной тропинке,- Я тебя на пятнадцать лет старше, факт, но все-таки в отцы тебе еще не гожусь... -Годишься, - отозвался Дима, глядя перед собой, - Мечтал о таком папике... По интонациям голоса было невозможно понять, смеется он или говорит серьезно. -Что за местность? - спросил Дима, когда они вышли на шоссе, ведущее в Поречье. -Окрестности Звенигорода, - ответил Виктор. -А сам город где? -В другой стороне. За Москва рекой. -Покажешь? -Не сегодня. Это километров пять. -Слабо тачку купить? Покатал бы... -Ну и наглец ты, Дима, - сказал Виктор, - Я еще в прошлый раз заметил. -Не увиливай. Слабо? Он продолжал говорить все с той же невыразительной интонацией и ни разу не улыбнулся. -Пока слабо, - спокойно ответил Виктор, - Но думаю, через год мы с Лёней осилим. При упоминании о Лёне, в лице Димы что-то неуловимо изменилось, но опять было трудно понять, что. -Вы с ним тоже сюда приезжали? - спросил он. -Да. Мы очень любим это место. -Что он тебе говорил про меня? Виктор постарался уйти от ответа: -Почему ты решил, что говорил? -А фамилию мою, откуда знаешь? -Он узнал тебя, когда ты под окном стоял, и удивился, что ты здесь делаешь? -Так уж и удивился? Губы Димы опять скривила зловеще-презрительная усмешка. -Извини, Дим, про это я буду говорить только в его присутствии. -В самом деле такой благородный или вые...шься? -Прими меня таким, какой я есть, и я тебя приму без целлофана, - твердо ответил Виктор. -Посмотрим... - все с той же интонацией отозвался Дима. Так, незаметно, они поднялись в гору и оказались на территории поселка. -Речка там, - кивнул Виктор влево, - Сначала зайдем в магазин. -Пива возьми побольше и сигарет. -Не рано тебе? -Мне до восемнадцати с гулькин х.. осталось, ё...ный в спину. Жаба душит, так и скажи. -Кончай хамить, - беззлобно сказал Виктор. Пока Виктор выбирал продукты, Дима вытащил двухлитровую баклашку крепкого пива. -Так дешевле, - пояснил он, - Две берем? -Поставь на место эту гадость, - строго сказал Виктор, - Кажется, я угощаю? -Так угощай, - недовольно ответил тот, ставя бутылку. Виктор снял с полки четыре стеклянных бутылки Балтики. -Х..ли тут пить? Ни голове, ни в жопе, - прокомментировал Дима. -Димон, кончай материться через каждое слово, - мягко, но настойчиво, сказал Виктор, - Я это умею лучше тебя, а ты хоть слово от меня слышал? -Стремаешься меня, - уверенно сказал Дима, - А сам говоришь - без целлофана. Я вот без целлофана. -Я не стремаюсь, а считаю, что такие слова надо говорить либо к месту, либо не говорить вообще. -Ладно, воспитал. Пошли. Виктор расплатился, они вышли из магазина и зашагали через поселок. За домами начинался крутой, поросший лесом откос, с которого, за кронами сосен, им открылась сверкающая на солнце гладь реки. -Красиво? - спросил Виктор. -Пи...дато жить не зае...шься. -Дим, я для тебя ничего не значу? - спокойно, даже с долей любопытства, поинтересовался Виктор. -Ладно, не буду. Как ты меня назвал в магазине? -Не помню. Я тебя, кажется, по имени все время называю. Это ты со мной на местоимениях. -Ты сказал - Димон. -Тебе не нравится? -Меня все так зовут, придумай что-нибудь свое. -Зачем? Это свойственно при других отношениях. -А с Лёней вы как друг друга зовете? -Зовем, - твердо ответил Виктор -Опять, только при нем скажешь? -Это наше с ним дело, и ничье больше. -Ладно. Я буду тебя звать Витек, ничего? -Не совсем, но зови, если хочешь. -Ах, Витек ты мой Витек. Пое..., -Дима запнулся, - Посношался и утек. Видишь? Исправляюсь. -И нравится тебе быть таким? -Зато без целлофана. Они вышли на пологий зеленый берег, и Виктор расстелил подстилку на их любимом с Лёней месте. И опять оттого, что рядом сейчас не Лёня, а этот наглый, тихо издевающийся над ним шалопай, у него защемило где-то внутри. -Чего задумался? Падай, хлебнем пивка, - сказал Дима, скидывая футболку и джинсы, под которыми обнаружились черные трусики-плавки с широкой, растянувшейся и загнувшейся от этого, резинкой "под фирму". Виктор протянул ему бутылку пива и стал раздеваться. -Ну. В этих и танцуете, - кивнул Дима, узнав на нем белые, такие же, как у Лёни, трусы. -Отвернись, я надену плавки. -Чё? - сощурился Дима, - Можно подумать, я не видел, какой он у тебя. «А ведь и правда, видел», - горько усмехнулся про себя Виктор и уже без стеснения переоделся у него на глазах. В субботний день берег нельзя было назвать безлюдным. Однако метрах в ста от них никого не было, а высокая трава создавала хорошее убежище, и казалось, что они одни. Виктор взял бутылку и лег рядом с Димой. Некоторое время они молчали, греясь на солнце и потягивая холодное пиво. Дима чередовал каждый глоток с затяжкой сигаретой. -Макнемся? - предложил Дима, когда бутылки опустели. Они подошли к речке. Дима шагнул в воду, поежился и сразу же бултыхнулся в полный рост, обдав Виктора брызгами. -Тихо ты! - воскликнул он, и ему ничего не оставалось, как нырнуть следом. Дима встал на ноги и двинулся на середину. -Она чё, вся такая мелкая? - спросил он. -Ямы есть кое-где, но перейти вброд можно. -Ни фига... А с виду - зачетная речка. -А так что, не зачетная? Видишь, какое течение? -Да, течение классное. Дима опять бултыхнулся в воду. Он плескался, выпрыгивая и снова ныряя. Выныривая, фыркал, как тюлень, и размашисто греб руками, оставаясь при этом на одном месте. Виктор смотрел на него и не мог сердиться. Его охватили совсем другие чувства по отношению к этому маленькому наглецу, и пожалуй, впервые в жизни он пожалел, что у него нет своих детей. -Интересно, а получалось у кого-нибудь здесь утонуть? - спросил Дима. -И не у одного, - ответил Виктор, наслушавшись краем уха разговоров местных жителей на берегу. -По пьяни, - безапелляционно заключил Дима. Наплескавшись, они выбрались на берег. Дима опять закурил и потянулся к пиву. -Поешь чего-нибудь, - предложил Виктор, открывая нарезки, - а то только пьешь да куришь. -Шашлычку бы горяченького, - мечтательно протянул Дима, засовывая в рот кусок колбасы. -На такой жаре? -Ну и что? Вс