огда его в часть переведут. -А когда это будет? -Ну уж летом-то непременно. Оба будем в отпуске. Правда, у меня он будет короткий, но ты потом успеешь в Америку. -Мы хотели полететь вместе, помнишь? -Помню, и не отказался от намерения. Очень хочу увидеть все своими глазами. Чем больше от тебя слышу, тем больше мне почему-то кажется, что все, о чем ты говоришь - это действительно мое. Но... Пойми меня правильно. Америка не уйдет, а здесь человек, которому это очень важно. -Понимаю, Вил. Год назад стало бы обидно, не скрываю, а теперь - нет. Это же ты. Как ты говорил? Если мой, то какой бы он ни был - мой. Лёня улыбнулся, и по глазам было видно, что он действительно не держит обиды. -Потанцуем? - спросил Леня, когда стрелка часов пошла на свой последний в этом году круг. -Вместе? -Ты же уже запомнил свои движения? -Почти... Они разделись до трусов, и Виктор включил Морриконе. И опять был их наполненный страстью танец, завершающий последний год тысячелетия. Однако новый год начался для них не совсем хорошо. Первая неприятная новость, обрушившаяся на них в последний день каникул, была внезапная болезнь Татьяны Викентьевны. Несмотря на то, что зима не спешила с морозами, она каким-то образом схватила воспаление легких. Лёня поехал к ней и остался на ночь, но на следующий день ее забрала скорая помощь. Зная, какие его ждут открытия от соприкосновения с российской медициной, Виктор отправился в больницу вместе с Лёней. -Вил, зачем? - запротестовал тот, - Я же уже лежал в больнице. Ты забыл, как мы с тобой познакомились? -Во-первых, ты лежал не в такой, а во-вторых - одно дело лежать, а другое - видеть все со стороны. Татьяну Викентьевну они нашли лежащей возле лестницы в коридоре. Она обрадовалась им, хотя было видно, что разговаривать ей трудно. -Пообщайся с тетей, утешь ее, - шепнул Виктор Лёне, - Больше ни о чем никого не спрашивай, я скоро приду. Первым делом он направился в ординаторскую. Навыки, полученные в молодости, сослужили свою службу, и через несколько минут вопрос о переводе Татьяны Викентьевны в палату был решен. После этого, поговорив доверительно с сидящими в коридоре старушками, Виктор разыскал нужную санитарку. -Я по поводу больной Морозовой из четвертой палаты. Нужно не обойти ее вниманием, - сказал он, многозначительно глядя ей в глаза. Ответ прозвучал не в словах, в а цифрах. -В неделю? - на всякий случай уточнил Виктор. -В день, - как бы даже поразилась та. -Много, - сказал он, затвердев лицом и не отреагировав на отыгранную оценку. Санитарка, осмотрев его с ног до головы цепким взглядом и произведя в уме анализ, вылившийся в новые вычисления, назвала в полтора раза меньшую сумму. -За меньше никто не согласится. Сиделка стоит в два раза дороже. Кормить с ложки не будем, а в остальном - можете не сомневаться. Лежать будет аккуратная, подмытая, ухоженная... Судя по такому активному прорыву живой речи, Виктор понял, что есть альтернатива, но, следуя привычке не осложнять себе жизнь, если это не пробивало ощутимой бреши в его бюджете, полез в кошелек. -Там возле нее сейчас красивый юноша сидит, ее племянник, - все с теми же интонациями сказал он, прибавляя еще одну купюру, - Он ничего не должен знать. Я появлюсь ровно через три дня в это же время. -Не сомневайтесь, я по смене передам, все будет в порядке, - заверила санитарка, моментально захрустев деньгами где-то под рабочим комбинезоном. Виктор вернулся к больной. Очень скоро появилась дежурная сестра, и они с Лёней помогли перевезти Тамару Викентьевну в палату, невзирая на недовольные взгляды ее обитательниц, поскольку пришлось потеснить несколько коек. Здесь Виктору пришел на выручку опыт работы вагоновожатым, и взгляда, которым он окинул присутствующих, было достаточно, чтобы недовольство осталось не озвученным. -Лежите, поправляйтесь, мы вас будем проведывать, - мягко сказал он, склоняясь над больной. -Спасибо вам, - искренне поблагодарила Татьяна Викентьевна. -Я поговорил с врачом, - сказал Виктор Лёне, когда они шли к метро, - Случай не тяжелый, ее вылечат. -А ее медицинская страховка покрывает лечение? - поинтересовался Лёня. -Покрывает, не сомневайся, - улыбнулся Виктор, - А не покроет, так мы их сами покроем, как Гаврош умеет. Ты только сам в это дело не лезь. Навещай тетку, а остальное доверь мне. Лёня внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Татьяну Викентьевну выписали через две недели. Все это время Виктор каждые три дня появлялся в больнице, держа ситуацию на контроле, а в остальные дни ее навещал Лёня. -Где таких заботливых детей делают? - спросила однажды пожилая женщина, лежащая на койке у окна, пристально смотревшая на него каждый раз, когда он приходил. -Кого вы имеете в виду? - поинтересовался Виктор. -Вас и вашего брата. -Вы знаете, какой-то умный человек заметил, что молодежь никогда и нигде не бывает ни хорошей, ни плохой. Она только наиболее остро выражает собой характерные черты своего времени, - ответил Виктор, - А я бы добавил - своего общества, поскольку время, в этом контексте, это то, что делают люди. -Почему же моих детей оно сделало другими? - с дрожью в голосе спросила та. -Вопрос сложный, но не исключено, потому что они не обнаружили ничего другого в самом первом их обществе - своей семье и своих близких. Не подумайте, что я вас в чем-то упрекаю, но за все в жизни надо платить. В палате возникла тишина, все отвели глаза, а женщина отвернулась к окну. Губы ее дрожали. Татьяна Викентьевна заметно ослабла после лечения, и хотя до дома от больницы было несколько остановок, Виктор поймал "бомбилу", чтобы отвезти ее на машине. Беспрепятственно открыв шлагбаум на территорию больницы при помощи лишней купюры, он подъехал прямо к корпусу. Накануне он навел справки по Интернету о санитарной перевозке, но решил, что такая ему обойдется в два раза дешевле. Плюс - сохраненные нервы за счет отсутствия непредсказуемости ситуации. Дома они тоже не оставляли Татьяну Викентьевну вниманием. Лёня ездил к ней почти каждый день, а один раз вызвался поехать Виктор. -Отдохни, - сказал он ему, - Мне хочется пообщаться наедине с твоей тетушкой. Приехав, Виктор приготовил обед, на что у Лёни не хватало умения, и сытно накормив ее, сел возле постели. -Виктор Петрович, я не знаю, как мне благодарить вас, - смущенно сказала Татьяна Викентьевна, - Вы, чужой человек, столько делаете для меня... -Так сложилось, что я не совсем вам чужой, - вздохнул Виктор, - Хотя, поймите меня правильно, в родственники не напрашиваюсь. Та замолчала, потупившись. -К тому же, бывает, что чужой оказывается человеку самым близким, а родные заклятыми врагами, и только высшая сила может определить, кто кому чужой. -В этом вы правы, - уверенно сказала Татьяна Викентьевна. -Можно с вами поговорить на очень важную для меня тему? - спросил Виктор, - Только откровенно. -Я всегда стараюсь быть откровенной, - без тени пафоса ответила та. -Я это знаю. Поэтому и решил обратиться к вам. Я знаю, что вы верующий человек. -А вы, разве нет? - в ее голосе послышалось удивление. -Лёня почему-то тоже удивился, - усмехнулся Виктор. -Меня, конечно, оставляет в недоумении, как это сочетается с вашим... С тем, что вы... -Я понял, что вы хотите сказать. Оставим это на потом. Я хотел вас спросить, как вы в свое время пришли к вере? У вас не было сомнений, что все это придумано с какой-то целью, что это продолжают использовать в определенных интересах, и так будет всегда? -Понимаете, Виктор Петрович, для меня этих вопросов не существовало. У нас вся семья была верующей, и я с раннего детства восприняла это как само собой разумеющееся. Я помню, как меня водили в храм. Я ждала этого, как праздника, и каждое причастие было для меня радостным событием, которое помогало сохранить в душе все те побуждения, с которыми я к нему шла. Я поверила в Христа чистым детским сердцем и чувствую Его до сих пор, поэтому не могу поверить в то, что это кем-то придумано. А используют? Возможно. Люди все, что угодно, при желании, могут использовать в своих корыстных целях. Но я верю только в суд Божий над собой, и поэтому меня это не смущает. -А то, что церковь начинает вторгаться туда, куда ее не просят - в школу, в армию, во все аспекты жизни, проповедуя, как мне, по крайней мере, кажется, совсем не то, что написано в Евангелии, тоже не смущает? На лице Татьяны Викентьевны отразилось замешательство. -Понимаете, я хожу туда молиться. Я боюсь, что я не очень компетентна... Она на мгновение задумалась и завершила решительно: -Нет. Конечно, нет. Помочь придти к Богу может только очень близкий человек, но никак не школа и не армия. -Но вы идете в храм, жертвуете деньги. Вы не думаете о том, что ими могут воспользоваться отнюдь не в тех целях, на что вы их отдаете? -Благодать Божья не покупается за деньги. Господь видит, на что я их пожертвовала, и если все так, как вы говорите, эти люди ответят перед Богом. Я вношу свою скромную лепту потому, что это, с моей точки зрения, так же естественно, как платить за хлеб. Храм надо содержать, там работают люди, которые обеспечивают то, что я там получаю. Виктор Петрович, мне кажется, вы не о том спрашиваете. Я второй раз слышу, что вы упоминаете о высшей силе. Значит, вы все-таки чувствуете эту силу? -Безусловно. Но она у меня не ассоциируется с церковью, с духовенством, и даже с конкретной личностью, в которую вы верите. Я прочитал книгу протестантского проповедника и почти не сомневаюсь в том, что все, что описано в Евангелии - правда. Но участниками этих событий был