Глава 11
Проснувшись утром, Антон вспомнил свой сон и подумал: «Какой мне жуткий сон приснился». Он лежал и смотрел на дырявую крышу, сквозь дырки уже начали пробиваться робкие лучики утреннего солнца.
«Сколько дырок в потолке, я что, вчера заснул в коровнике?» – лениво подумал Антон.
«Дыры!» - Антон аж подпрыгнул. Но тут же со стоном опустился на свое ложе. Какое-то время он не мог прийти в себя, боль отдавалась во всем теле. Мужчина слабо застонал, от звука собственного голоса вроде бы стало немного полегче.
Кто-то рядом с ним зашевелился, и Антон увидел заспанное лицо своего вчерашнего спасителя – Липи. Тот сел, тряхнул головой и сказал: «Терпи, приятель. И какая тебя вчера муха укусила? Надо же такое придумать - спорить с этим грязным животным Кхором. Ну-ка, повернись на живот, я осмотрю твои раны».
Антон с тихим стоном перевернулся. Липи стал снимать со спины какие-то тряпки. Закончив осмотр, он вынес заключение:
- Жить будешь: раны заживают на удивление быстро.
Липи снова быстро и ловко замотал спину Антону. «Как будто для него такие процедуры знакомы», - вяло подумал Антон. И он уже хотел было погрузиться обратно в спасительный сон, когда у двери послышалась какая-то возня, а затем раздался до ужаса знакомый голос.
- Вставайте, бездельники! Совсем обленились. Вам кажется, что я вас мало учу? Солнце уже показалось из-за горизонта, а вы все дрыхнете. Кто выйдет последним, выпорю.
Антон приподнял голову и осмотрелся: грязные изможденные люди быстро вставали и торопливо пробирались к выходу из барака, на их головы и плечи сыпались удары, надсмотрщик Кхор не жалея себя – трудился на совесть.
- Пили, быстро подымайся, если ты будешь последним, то это свинья Кхор прикажет тебя опять выпороть! – Зашептал в Антоново ухо Липи, одновременно пытаясь приподнять Антона.
Наконец, общими усилиями Антон был поднят и поставлен на ноги. Опираясь на руку Липи, он смог сделать пару шагов в нужном направлении. Они почти дошли до двери, когда дорогу им преградил Кхор.
- А-а… строптивый раб, твое счастье, что вон тот бездельник все еще спит, а то почетное последнее место было бы твое. – И он заржал.
Антон постарался побыстрей прошмыгнуть в дверь, но надзиратель снова остановил его.
- А это, что у тебя на спине? – Антон насторожился, голос надзирателя звучал подозрительно ласково. – Ай-я-яй, спинку повредил… Ай-я-яй, дай я посмотрю.
Притворно охая и ахая, Кхор принялся сдирать с Антона повязки, так заботливо наложенные Липи. Сняв их все, надзиратель какое-то время осматривал спину Антона, потом произнес: «Ну, ничего страшного».
Он размахнулся и со всей силы хлопнул Антона по спине рукой. Антон пулей вылетел из сарая и растянулся у ног других рабов. Несколько рук протянулись к нему и помогли юноше подняться. Антон с раздражением посмотрел в сторону гогочущих солдат и занял свое место в колонне рабов.
- Вы что, глухие? Я сказал - на работу! – Заорал надзиратель, выходя из двери. – А то вы у меня все подохнете, как ваш приятель, что остался в бараке. А тебе, - Кхор повернулся к Антону, - считай, что повезло, я сегодня добрый.
Антону пришла в голову неприятная мысль: «Если бы обнаружилось чуть раньше, что тот человек мертв, то меня бы снова выпороли. Он так спокойно воспринял смерь человека? Что с ним?»
Выстроившись в колонну, рабы последовали за надзирателем. С двух сторон их окружила шеренга солдат, сзади замыкал процессию еще один надзиратель рангом, видимо, пониже, чем Кхор (медальон у него был меньшего размера, да и грудь не такая волосатая).
«Боже! Какой кошмар! Что происходит?», - думал Антон, еле передвигая ногами.
Дойдя до знакомой уже строительной площадки, надзиратель приказал всем немедленно браться за работу, подкрепив свои слова ударами кнута. Рабы безропотно повиновались. Антон опять работал рядом с Липи, как и вчера, они снова перетаскивали огромные и тяжелые камни.
Мужчина незаметно осматривался, стараясь не привлекать излишнего внимания. Он обратил внимание, что у многих работающих вместе с ним спины были сильно исполосованы, видимо, удары кнутом было любимое развлечение надзирателя. Спину беспощадно жгло утреннее солнце, но хуже всего были насекомые: мухи стаями роились вокруг, залепляя глаза, заползали в уши и в рот, местные слепни не прочь были попить свежей кровушки, и они нещадно присасывались к израненной плоти. После нескольких часов утомительной работы, Антон понял, что больше не сможет сделать ни шагу. Но тут раздался пронзительный вой, все рабы побросали работать и поспешили к дорожке, что шла вдоль стены лабиринта.