Остаток дня прошел без происшествий, если не считать полученной пары ударов кнутом. Вечером, рабов повели в барак. «Кормить не будут», - понял Антон. Нельзя сказать, чтобы в обед было очень уж вкусно, но это хоть что-то. - А помои эти проскочили только так. – Печально подумал он, прислушиваясь к голодному урчанию в животе.
Глава 12
К счастью, Антон ошибся: у барака их уже ждала все та же тележка с едой. Он даже порадовался, правда, радость его была недолгой, оказалось, что достаточно только взглянуть на варево. На этот раз Антон быстро проглотил всю жижу. Затем он, покачиваясь, дошел до своего места и заснул как убитый.
Следующие за этими событиями дни мало, чем отличались друг от друга. С утра Антон просыпался и шел таскать камни, а вечером падал и засыпал. Единственное, что изменилось - так это его отношение к еде: каждый день ему казалось, что она становится более вкусной, чем была вчера. Он все больше и больше втягивался в свою новую жизнь, старая (институт, дом, любимая работа) постепенно отходила на второй план, порою ему казалось, что другой жизни у него и не было, что это был всего лишь сон. Однажды Антон поймал себя на мысли, что он уже мысленно называет себя не Антон, а Пили.
По подсчетам молодого человека прошло около недели, когда вдруг пришло несчастье: Липи за какую-то ничтожную провинность выпороли. Кхор испробовал на нем свою новую плетку и остался весьма доволен результатом. Бесчувственное тело Липи принесли два солдата и бросили на пол. Всю ночь Антон не отходил от больного друга, пытаясь хоть как-то облегчить его страдания. Липи то приходил в себя, то снова терял сознание. На утро он не смог встать. Напрасно надзиратель пинал и обливал его водой, Липи только жалобно постанывал. У Антона сердце обливалось кровью, но сделать он ничего не мог. Весь день юноша не мог найти себе места от волнения за судьбу своего друга. Это был самый длинный день в его жизни. Антон сам удивлялся, но за это короткое время, что он знал Липи, он очень привязался к нему, как будто был знаком с ним всю свою жизнь.
Вечером надзиратели стали собирать рабов для отправки их по баракам. На протяжении всей обратной дороги Антон ели сдерживал себя, чтобы не бежать, а идти как все, потихоньку. Когда их колонна подошла к бараку, нервы у юноши сдали, и он рванул внутрь, расталкивая всех по пути. Липи лежал с закрытыми глазами, выглядел он неважно, Антон присел рядом с ним. «Пожалуй, утром он выглядел лучше», – подумал юноша, осторожно поправляя тряпку, которой он с утра накрыл Липи. Как ни было осторожным это движение, Липи почувствовал его, он открыл глаза и сфокусировал свой взгляд на Антоне.
- Пить… ради бога, дай мне пить… - прошептал Липи, узнав своего друга.
- Подожди минутку, - Антон заспешил к выходу.
У входа в барак стояло грязное ведро с водой, Антон нерешительно замер рядом с ним: «Во чтобы налить?» Он оглянулся в поисках какой-нибудь посудины, но как назло, ничего не было. Антон почувствовал отчаянье. Вдруг послышался звон разбившегося кувшина и отборная брань, молодой человек проворно обернулся в ту сторону и увидел рассерженного солдата, стоящего над осколками кувшина, из которого он, по-видимому, только что пил. Солдат зло пнул осколки и отправился к тележке с едой. Не теряя времени даром, Антон бросился к осколкам. Какова же была его радость, когда он увидел, что в некоторых осколках еще осталось молоко. «Спасибо Тебе, Господи!» – подумал он и осторожно, чтобы не расплескать молоко, начал подбирать осколки.
В бараке он одной рукой приподнял больного, а другой поднес к его губам молоко. Липи пил быстро и жадно. Антону пришла в голову не хорошая мысль.