А меж тем подруги, обсудив вопрос, выбрали для беседы с Пьетро Маттинелли именно кафе «Над рекой», куда от улицы Тургенева, то есть от места встречи с ним, на автобусе всего три остановки.
Добравшись до конечного пункта своих поисков, Леша нашел тех, кого искал.
Кафе «Над рекой» было уютное местечко. Посреди большой поляны, по которой в естественном беспорядке раскиданы кусты барбариса и сирени, круглый деревянный павильон под шатровой крышей, с большими разноцветными окнами. Его опоясывает широкая дорожка из белого речного песка, на которой стоят близко друг к другу круглые мраморные столики, а у каждого столика по четыре светлых плетеных кресла. И почти ни одного пустующего. И все это взято в кольцо каштанами и покрыто голубым небом.
На столике, за которым сидели Светлана, Галя и Пьетро, сверкало под лучами солнца стекло — стаканы и бокалы, бутылка шампанского и бутылки с лимонадом. Первая скованность, обычная между малознакомыми людьми, когда они только-только приступают к застолью, уже прошла. Но все же беседа пока состояла из тех стандартных вопросов и ответов, какие на всех континентах, на всех широтах и долготах типичны при общении иностранных туристов с местными жителями. Разница лишь в том, что Пьетро Маттинелли, как он сообщил Светлане еще тогда, в универмаге, был не турист, а приехал в СССР работать.
— Вы впервые в Советском Союзе? — спросила Галя.
— Да, — ответил Пьетро.
— Нравится вам наш город?
— О, конечно! Очень красивый. Удобно жить.
— А что вам больше всего понравилось, Пьетро? — Это уже Светлана, доевшая свою порцию мороженого — первую порцию.
— Конечно, девушки! — с улыбкой воскликнул он и добавил; — Вы хотели услышать, что я скажу: метро? Нет, оно тоже хорошее, но мне больше нравятся девушки.
Тут последовало отступление от туристского стереотипа.
— У вас было много знакомств? — спросила Светлана с еле уловимой издевочкой, которую, впрочем, Пьетро без труда уловил.
— Очень много, — делая вид, что не понял истинного смысла ее вопроса, сказал он. — Там, где я работал, все были мои друзья.
— А где вы работали? — поинтересовалась Галя.
— Это называется химкомбинат. Он теперь построен. Вы слышали?
— Да, об этом писали в газете, показывали по телевизору.
— Я тоже строил. Монтировал аппаратуру. Один год.
— А что это за комбинат?
— Будет делать разные удобрения для сельского хозяйства.
— Понятно, — сказала Светлана и обратилась к Гале: — Пьетро завтра уезжает. Не так ли, Пьетро?
— Да, к сожалению, — с неподдельной грустью сказал он. — Между прочим, мои коллеги на работе звали меня Петр, Это мне нравится.
— Вы прекрасно научились говорить по-русски, — заметила Галя.
— Старался. Я начал изучать русский язык, еще когда был студентом.
— А где вы учились?
— В Милане. Там я живу.
— У вас большая семья?
— Папа, мама, сестра и я. Но… — Пьетро показал пальцем на стоявший у него под рукой маленький магнитофон, — Ему скучно слушать, он обо мне все уже знает. Давайте поговорим что-нибудь интереснее.
— Например? — спросила Светлана.
— Например, о вас.
— Ну, что тут интересного! Нигде мы не были, ничего не видели.
— Как говорится по-русски, у вас все еще впереди. — Он замялся на секунду, а потом обратился к Светлане: — Ваш голос теперь у меня есть, но если я попрошу ваш автограф?..
— Ну что вы, Пьетро! — Светлана засмеялась. — Я же не Ирина Роднина.
— Вы могли бы когда-нибудь написать мне открытку?
— Это можно.
Пьетро достал из кармана кожаный бумажник, а из него две визитные карточки.
— Пожалуйста.
Светлана и Галя взяли каждая по карточке и положили их в сумочки.
— Полагается обмен, — сказал Пьетро.
— У нас нет визиток.
— Тогда я запишу ваш домашний адрес.
Светлана и Галя переглянулись, и Светлана сказала:
— Если захотите написать, посылайте на универмаг.
— Но я даже не знаю фамилию. — Он был, кажется, задет.
— Сухова. Светлана Алексеевна.
Пьетро показал на магнитофон.
— Он уже записал. А можно мне что-нибудь прислать вам в подарок?
— Что вы, что вы! Зачем?! Лучше приезжайте сами.
— Я все-таки пришлю. Мне нравится сделать вам приятное.
…Вот в этот момент глазастый Витек и увидел из-за кустов Светлану.
— Так вон же твоя Светка, — показал он рукой оглядывавшему столики Леше. — Там не наш какой-то…
Леша не мог измениться в лице по той простой причине, что и так уж был мрачен дальше некуда. Он расчехлил фотоаппарат.