Он не успел закрыть ящик, когда зазвонил телефон.
Очень вежливый голос сказал:
— Это Николай Николаевич?
— Да, слушаю.
— Извините, что беспокою. Меня зовут Павел Синицын. Я работаю в Комитете госбезопасности.
Николай Николаевич хотел сказать «очень приятно», но счел это вычурным, не подходящим к случаю. Он сказал:
— Чем могу быть полезен?
— Мне нужно с вами встретиться. Вы сейчас свободны?
— В данный момент да.
— Разрешите мне прийти?
— Конечно, прошу вас.
— Я буду через пятнадцать минут.
Положив трубку, Николай Николаевич подумал, что отменная вежливость этого молодого, судя по голосу, человека не мешает ему быть настойчивым. Потом он подумал, что этот звонок непременно имеет какое-то отношение к печальной истории Светланы.
Когда Николай Николаевич открыл дверь и увидел перед собой действительно молодого человека, глядевшего на него внимательными голубыми глазами и ждавшего приглашения войти, приготовленный им официальный тон как-то не получился. Он сказал просто, по-домашнему:
— Вы ведь Павел Синицын? Прошу, прошу.
Павел улыбнулся, вошел, сам прикрыл дверь и сказал:
— А вы открываете настежь и даже не спрашиваете кто?
— Но я ждал вас, — возразил Николай Николаевич. — Идемте сюда.
Павел следом за хозяином прошел в гостиную, спросил на ходу:
— Квартира у вас не заблокирована?
— Что? — не понял Николай Николаевич.
— Я говорю, к автоматической сигнализации не подсоединена?
— Аа-а… Нет, представьте себе. Всегда кто-нибудь дома.
— Ну и хорошо, — отметил Павел.
Николай Николаевич показал на кресла у низенького столика. Но, прежде чем сесть, Павел протянул ему свое служебное удостоверение.
— Хоть вы и не спрашиваете у меня документов, но все-таки поинтересуйтесь.
— Ну что ж, из чистого любопытства, так сказать… — Николай Николаевич подержал книжечку в руках и вернул Павлу. — Никогда не видел ваших удостоверений.
Следуя примеру хозяина, Павел сел и весело сказал:
— Знаете, Николай Николаевич, можно смело утверждать: если бы существовало всесоюзное общество беспечности, вы могли бы в нем занимать пост президента. Ну, на худой конец — вице.
Оценив шутку, Николай Николаевич рассмеялся, но он понимал, что сказано это не из одного желания пошутить. Он всегда с глубоким уважением относился ко всем без исключения людям, исполняющим свой профессиональный долг, о какой бы профессии ни шла речь, и никогда не позволял себе ни малейшего пренебрежения к вещам, в которых сам был дилетантом. Он вообще не делил людей по признаку образования или занятий, не видел никакого принципиального различия между, скажем, физиком-теоретиком и человеком, делающим табуретки. И тот и другой может быть настоящим работником или шарлатаном. Шарлатанов Николай Николаевич не считал нужным даже презирать, они для него были пустым местом, дыркой от бублика, он называл их сокращенно РВД, что значило «рыцари вечного двигателя».
Сейчас Николай Николаевич чувствовал, что разговаривает с человеком, относящимся к своему делу серьезно. Поэтому он счел всякие околичности неуместными.
— Итак, чем я могу быть вам полезен?
— Нам с вами надо многое обсудить. Разрешите покороче?
— Чем короче, тем лучше.
— Но сначала я все же сделаю общее заявление, — снова улыбнувшись, сказал Павел. — Необходимо, чтобы вы знали: мы действуем в наших общих интересах.
— Не сомневаюсь.
— В таком случае я буду предельно откровенен, но если вам покажется, что я о чем-то умалчиваю, не осуждайте.
— Я все пойму, не беспокойтесь.
— Я знаю, ваша жена и дочь улетели сегодня в Крым. Но ведь у вас есть домработница?
— Вася? Она взяла отпуск. Оля условилась, Вася будет приходить дважды в неделю.
— Желательно это отменить. Вы можете ей сказать, чтобы она не приходила?
— Могу, конечно, но она меня не послушает, — убежденно заявил Николай Николаевич.
— Хорошо, можно, я сам поговорю с ней? Где она живет?
Николай Николаевич сходил в спальню, принес записную книжку жены, отыскал адрес Василисы Петровны. Павел переписал его и продолжал: