Девочка пошла в угол комнаты, к рукомойнику. Колька, взяв стакан и кусок хлеба с огурцом, сел на пол, поскольку стула было всего два.
– Ну давайте, – сказал Федор. Буфетчица отвернулась от зеркала. – С приездом, Кундра, – торжественно сказал Федор, поднимая стакан.
Они выпили, и Федор тотчас же налил снова.
– Вот мы и похмелились, – сказал Колька, – а ты говорил. – Он откусил хлеба и огурца, пожевал и проглотил, глядя на буфетчицу. – Мы с вами не могли где-нибудь видеться? – спросил он.
Буфетчица пожала плечами.
– Анюта, – сказал Федор. – Там беломор в шкапчике, дай его сюда.
Девочка повесила полотенце на гвоздь, подошла к маленькому белому шкафчику с красным крестом, висящему на стене, открыла его и достала одну пачку. – Бросай, – сказал Федор. И словил.
Буфетчица вынула из своей сумки пачку сигарет, положила на стол.
– Можно? – спросила Аня, подойдя. Буфетчица кивнула. Аня взяла сигарету и прикурила, и подошла к окну, и стала смотреть.
– Ну, давай, – сказал Федор, поднимая свой стакан.
– Аня, поешь, – сказал Колька.
– Я не хочу, – сказала Аня, не оборачиваясь.
Они выпили.
– Вспомнил! – воскликнул Колька. – Мы у вас ночевали, месяца три назад. Там такая девочка. Ее звали…
– Даша, – сказала буфетчица.
– Хорошая девочка, – сказал Колька. – Ваша дочь?
Буфетчица, подумав, сказала:
– Нет.
– Что еще за Даша? – спросил Федор.
Буфетчица промолчала.
– Ладно, – сказал Федор. – Надо выпить. Раз такое дело.
– Мне не наливай, – сказал Колька.
– Это почему? – спросил Федор.
– Я уже.
Федор посмотрел на него, потом пожал плечами: как знаешь.
Колька встал и прошелся по комнатке. Заглянул в зеркало.
– Плохо человеку, когда он без бритвы, – сказал он. – Мохнорылый он. Ушей не видать. Конечно, в этом есть своя правда… – Он повернулся к Ане. – Вот приедем куда-нибудь – придется тебе побрить мне башку.
– Ну что, Кундра, – сказал Федор. – Вот такие-то пироги. Так вот оно все, Кундра.
Колька умывался. Вытершись, он сказал:
– Мы пойдем бутылки сдадим. Сегодня какой день?
Кундра сказала: – Суббота.
– Ну и суббота, – сказал Колька, глянув в окно.
13. Колька вышел со станции с двумя сумками. Девочка уже стояла на краю мола и смотрела вниз.
Он пошел к ней по самому краю, расставив руки с сумками, в которых звенели бутылки.
Подошел, остановился.
Лед был не ровным и гладким, а наползал огромными глыбами. Одна глыба выдвигалась за край мола, неровный кусок льда торчал вверх.
– Слышишь? – тихо сказал Колька.
– Что это?
– Это сила, – сказал он очень тихо. Они молча постояли, слушая. – Это они там внизу… скрипят… от этой страшной силы.
Они еще постояли молча.
– Да. Хорошо было. Пора сваливать.
– Пора, – сказала Аня.
– Тебе тоже так кажется? – обрадовался он. – Это хорошо. А куда сваливать-то будем?
– Не знаю, – сказала Аня.
– Я знаю, – сказал он. – А ты угадай с двух раз.
– Не хочу.
– Понятно, – сказал он. – Можно, конечно, остаться. Я бы, скажем, остался. На всю жизнь. На весь остаток жизни. И старик, в гроб сходя, меня бы благословил. И нехуевая у меня была бы борода. И всем, кто меня ждет, пришлось бы подождать – до следующего раза. Ты меня будешь ждать, Анюта? – Девочка молчала. – Мы тебе тоже что-нибудь придумаем. Придумаем, где ты будешь меня ждать до следующего раза. Хоп, уже есть: мы тебя отправим к тем дубоебам в Москву. Ты там времени зря не теряй, войди с ними в долю, прибери ларьки к рукам, то-то будет радостная минута, когда мы…
– Остапа несло, – сказала девочка.
Колька расхохотался.
– Вот это подружка, – сказал он. – Настоящая подружка. Настоящая у. Я опять забыл, как ты называешь полотенце.
– Ай, отстань, – сказала девочка.
– Пошли. – Он взял две большущие сумки в одну руку, другой обнял ее, подтолкнул к краю. Девочка взвизгнула. – Ты… ты, дурак, ты хочешь… чтобы я утонула!
14. Федор вышел и, обойдя станцию, закричал в мегафон:
– ЭЙ!
Мальчик и девочка – уже почти у деревьев – остановились и обернулись.
– КУПИТЕ ТАМ ЧЕГО-НИБУДЬ! – продолжал Федор.
Колька, приложив руки ко рту, заорал:
– Йе-е, кэп!
15. В вагоне электрички они сидят у окна, напротив друг друга. За окном сумерки. Электричка то мчится с грохотом мимо синего снега и черных сосен, то останавливается на станциях, где фонари светят на снег, и двери вагона выпускают кучку людей, а после того, как эта кучка рассеивается по платформе, а другая, наоборот, втягивается в двери, электричка медленно отъезжает, постепенно набирая скорость.