Анюта прошла по пыльной дороге мимо колонки.
Она открыла калитку, вошла. Пес Тузик сначала залаял, но потом признал Анюту, запрыгал высоко, пытаясь лизнуть ее в губы.
– Отстань, – сказала Анюта.
В комнате сидели бабы. Одна, толстая Валька Кантарович, в ситцевом платье, лежала на кушетке. Валька была старше Анюты на два года. Три Валькины подружки сидели у стола. Инка тоже была здесь, и некрасивая Лада. Все курили, кроме Инки.
Анюта вошла в штанах.
– Привет.
– Здравствуй, девка, коли не шутишь, – лениво сказала Валька с кушетки. Три ее подруги лениво засмеялись.
– На дискотеку идете сегодня? – спросила Анюта.
– На дискоте-еку, – протянула Валька. – Городская ты нейкая, девка, аж сидеть с тобой страшно.
– А ты и лежи, – вступила одна из Валькиных подруг. – А че, сегодня танцы будут?
– Братец Луи-Луи-Луи, – пропела другая, с длинным носом, и все снова засмеялись. Анюта тоже.
– Дайте мне сигару, – сказала Анюта.
– Сигару ей. – Валька кивнула, приглашая посмотреть на Анюту. – Малая ты еще, курить!
– Ну дайте, – обиделась Анюта.
Бабы засмеялись. Подруга с длинным носом протянула ей сигарету.
– Як там твой Сильченко? – поинтересовалась толстая Валька.
– Чего это мой, – независимо сказала Анюта, набрав дыму. – Такой мой, як и твой. – Здесь она тоже немного говорила по-белорусски, чтобы Валька не доставала.
– Ну, – сказала Валька. – Такой, якой. Куды нам. Мы старые, толстые. – Она лениво перевернулась на кушетке. – А Анюта вон у яких штанцах.
– Видно, мон-н-ные, – заметила Валькина подруга.
– Между прочим, – сказала некрасивая Лада, – я в городе такие штаны видела, продавались. Сейчас в них все будут ходить. Это коперативы литовские делают.
– Это у вас коперативы, шмаративы, – сказала Валька. – А у Анюты – фирмá!
– Хватит тебе, – сказала Валькина подруга. – Скажи сразу: Сильченку ревную.
Все засмеялись теперь над Валькой.
– Сильченко ваш… – сказала Валька лениво. – Сопля. Меня вон замдиректор мясокомбината замуж звал. Выскочу вот… смотаюсь от вас у горад.
– Не-е, – сказала подруга. – Ты храни верность. Як солдатка.
– А дура ты,– сказала Валька и обиделась.
– Во, вы знаете, бабы! – вдруг вспомнила Анюта. – У нас сегодня малец какой странный появился! На крыше прямо. Знаете что делал? Яблоки красил краской! В красный цвет.
Все смотрели на Анюту.
– Як это? – спросила Валькина подруга.
– А вот так! – сказала Анюта гордо. – И Динка ни разу не залаяла. Непонятно вообще, откуда взялся. И цветок на щеке, синий – во тут.
– Так это зэк, наверно, – сказала Валькина подруга. – У нас тут зэки сбежали. По лесам скрываются.
– Нет, не зэк, – уверенно сказала Анюта.
– Откуда ты знаешь?
Анюта откуда-то знала.
– Смéшный такой. Волосы короткие.
– Ну я ж говорю – зэк.
– Ты уже влюбилась, гляжу, – развеселилась Валька. – А Сильченко як?
– Ну ты что, сдурнела, Валька? – обиделась Анюта. – Прямо! влюбилась!
– А где он сейчас? – спросила Валькина подруга.
– Мать его дрова укладывать поставила.
– Пошли, поглядим на твоего жениха.
– При чем тут жениха! – сказала Анюта. – Сумасшедший какой-то.
– Ну, так мой жених будет, – сказала Валькина подруга. – Пошлите, девки, глядеть.
– Неудобно, – засомневалась Анюта.
– Неудобно, когда сиськи торчат. – Валька перевернулась на кушетке и выставила толстую задницу. – Я не пойду.
– А я пойду, – сказала Валькина подруга.
Они все вместе шли по пыльной дороге. Инка с Анютой немного отстали.
– Я вчера с мальцами сидела, – приглушенным голосом рассказывала Инка. – Они сказали, что Сильченко говорил, что ты самая красивая девчонка в девятом классе.
– Ой, ну хватит тебе!..
– Не, честно, – сказала Инка. – Ты на танцы пойдешь сегодня? Он тебя, наверно, пригласит.
– Чего вы, девки, все в этого Сильченко повлюблялись? – сказала Анюта. – Чего в нем хорошего?
Инка преданно смотрела на Анюту.
– Ладка вон тоже… Она так вообще, через очки ничего не видит! – говорила Анюта. – Наверно, и лица его ни разу не видела. Тоже мне! Глупые девки. Чего в нем хорошего? Ничего такого.
– А сама, – сказала Инка.
– Ничего такого, – возразила Анюта. – Сто лет он мне нужен.
– Здрасьте, теть Вера! – крикнула Валькина подруга. – А мы пришли с женихом знакомиться!
– И порешь ты… ересь всякую, – недовольно сказала мать Анюты. – Яки табе жаних?
– Яки ни есть, – заявила Валькина подруга.
Мать Анюты подметала пол.
– На двор йдзите, – сказала она.
Они, впятером, вышли в огород. Поленница была аккуратно сложена, но в огороде никого не было.