В клубе горел красный свет. Посередине уже топтались пары, танец был медляк. Анюта зашла с Инкой. Они остановились недалеко от входа.
Музыка играла громко.
– А у Сильченки штаны как у тебя, – прокричала Инка на ухо.
Сильченко и другие мальцы стояли далеко в противоположном углу. У Сильченко были штаны как у Анюты.
– Вовсе не такие! У меня – во, смотри, карман какой!
– Ну почти такие, – прокричала Инка.
Сильченко, кажется, смотрел на нее. Вдруг Анюта вздрогнула. Это был пьяный парень из другой деревни, он взял ее за руку.
– Можно вас?
– Можно, – ответила Анюта с достоинством.
Они стали танцевать. Анюта через его плечо видела Сильченко, он ни с кем не танцевал, но потом парень поворачивал ее, и Сильченко оставался за спиной.
– Как тебя звать? – сказал пьяный парень ей на ухо.
– Аня.
Танец кончился, но он не хотел ее отпускать. Анюта вырвалась и пошла к выходу.
– А я ему – раньше сопли утри, – говорила Валька.
– Ну, где ж твой жених? – спросила Валькина подруга.
– Какой еще жених, – вяло отперлась Анюта.
– Музыкант-то этот – втюрился в Анютку, слышь? – сказала Валькина подруга Вальке. – За километр видать! Глянь – покраснела!.. – Валькина подруга подкалывала. – Девочка Аня, манная каша! – пропела она.
– Да ты сюда слухай, – рассердилась Валька. – Дык я ему – а он обиделся – ай-ай! Чуть только что слезки не покапали…
Валькина подруга повернулась к Вальке. Анюта постояла, а потом двинулась к выходу.
Ее догнала Инка:
– Куда ты?
– Я приду сейчас.
Анюта вышла на улицу. Над дверью тоже был красный фонарь. Курили несколько мужиков. Анюта остановилась. Потом она заглянула назад в зал. «Ансамбль “Модерн Токинг”! – заорал друг Сильченки в микрофон на сцене. – Что означает – современный разговор!» Анюта оглянулась. Темно. Она сошла по ступенькам и пошла.
Фонари над дорогой где горели, а где не горели – побиты были. Где не горели – Анюта бежала: темно. Она слышала свое дыхание на бегу. Когда добегала до фонарей – снова шла. Клуб был далеко.
Она вошла в калитку. Было темно. Овчарка Дина стояла у конуры. Услышав Анюту, она повернулась, зазвенев цепью. «Диночка», – бросила Анюта, проведя на ходу рукой по ее шее. В кухне было темно, а в комнате мать, нахмурив брови, смотрела что-то в комоде. Когда Анюта вошла, мать взглянула на нее и озабоченно пробормотала:
– Як бы не спер чаго…
– Уже ушел? – спросила Анюта.
– Пашоу, – сказала мать. – Нешта вежливый яки стал…
Анюта выскочила во двор и, выбежав за угол, увидела огонек.
Он сидел на перекладине лестницы и курил. Анюта остановилась. Он посмотрел на нее. Затянулся.
– А вы… еще не уехали?..
Он смотрел на нее.
– Тебе сколько лет? – спросил он.
– Шестнадцать.
– Мне двадцать один. Не надо – вы. – Он затянулся. Анюта молчала. Он еще раз затянулся, и потом огонек полетел и погас. Он встал.
– Я уже уехал, – сказал он.
Они стояли и смотрели друг на друга.
– Глупая, – сказал он. – Коза глупая. Ну что ты смотришь на меня?
Анюта молчала. Он засмеялся, как будто и ей предлагал посмеяться. Анюта засмеялась.
– Ну? – сказал он.
Анюта открыла рот:
– Я когда маленькая была… Меня змея съела. – Он смотрел на нее. – А я потом новая выросла! – выпалила она.
– Ты можешь уехать со мной, – сказал он.
Анюта молчала. У нее в зобу дыханье сперло. Она сказала: – А… куда?
– Какая разница, – сказал он. – К морю. Ты море видела когда-нибудь?
Анюта помотала головой. Он засмеялся.
– Козы деревенские! – сказал он. – Смотрели на меня, как звери из зоопарка. Почему Клепа?.. может ты мне скажешь? Я должен доказывать, что я король? Я Генрих Наваррский! Терра инкогнита! Я апрель. Я куница, меня собаки не кусают. А ты – яблочный ребенок. Ты б видела сама себя! Я как увидел, умер от счастья. Кому такая достанется? Неужели мне? Вот сейчас стоял, думал – не веришь? – Он засмеялся, но вдруг перестал. – Девочка Аня! Ты когда-нибудь пробовала спать в чужом доме?
Анюта молчала. Он оглянулся. – Сваливать пора, – проговорил он. – Сейчас выскочит твоя старуха. И придется убить ее кирпичом. – Он повернулся к Анюте. – Ну беги давай. – Подхватил гитару под мышку.
Анюта… Она стояла. Он поднял брови и потом рассмеялся. – За курткой! – сказал он. – Беги за курткой. Ночью бывает холодно.
Анюта открыла рот:
– А… мамка?
– Ни о чем не жалей, это будет только веселей, – спел он.
– Там не так! Ни о чем не жалей, и в один из волшебных дней в океане надежд… ты причалишь к мечте своей, – быстро договорила она.
– Вот именно, – сказал он. Анюта сорвалась с места.