Мальчик открывает глаза, его разбудил какой-то шум, вздрогнув, садится в постели и видит стоящего у окна человека; видение порождает леденящий страх, мальчик хочет закричать, но губы онемели, вокруг кромешная тьма, и он слышит у своей постели чье-то прерывистое дыхание; собравшись с силами, он вскакивает и видит сидящих в ярко освещенной столовой мать и тетю…
Мальчик натянул одеяло на голову и крепко зажмурил глаза. От недавнего воспоминания заколотилось сердце, но он успокоил себя — ничего страшного, просто плохой сон. Шторы неподвижно висели на окнах. Мать с тетей сидели в столовой, и вскоре должен был вернуться отец. Мысленно он стал рисовать себе бабушкин дом. Окруженный высокими деревьями, дом с красной крышей, где всегда было полно народу. Сразу за домом начиналось поле, на цветах, шевеля пестрыми красно-черными крылышками, сидели бабочки. Под яблонями лежали душистые яблоки.
Перед глазами одна за другой проплывали картины лета, и вдруг постель показалась ему мягкой, и он услышал в коридоре голоса, успел еще подумать, что, очевидно, уходит тетя, и уже в следующий момент очутился на плоту посреди заросшего пруда. На плоту стоял парус, и мальчик не понимал, почему плот никак не может доплыть до берега. Это озеро, сказал один из мальчиков. Это море, сказал другой. Что же теперь с нами будет, жалобно спросил он.
Мальчик не понял, когда проснулся снова, внезапно обнаружил, что сидит в постели и разглядывает в окне узор из веток. Вспомнил, что сам отдернул штору, смотрел на замерзший сад перед тем, как лечь спать. В доме стояла звонкая тишина. Интересно, вернулся ли отец, подумал он, быстро вскочил с постели, прошлепал в коридор, к вешалке, и стал ощупывать висевшие там пальто. Пальцы коснулись шершавой материи, затем его собственной шубки, но гладкого зимнего пальто отца не было. Разочарованный, он еще раз перебрал все пальто, после чего побежал обратно в свою комнату и лег.
Сон не приходил. Папа, прошу тебя, возвращайся скорее домой, повторял он про себя, стараясь вложить в эти слова всю свою волю. Ему казалось, что отец обещал что-то принести ему, но он не мог вспомнить, что именно. Папа, ну возвращайся же наконец, повторил он громче. Затем услышал стук — будто что-то упало в коридоре на пол. И тут разом все вспомнил, страх превратился в мучительный, не дающий дышать ком. В доме было тихо. Он не понимал, чего боится. Затем страх сменился стыдом, он встал с постели и уже зажег свет, когда услышал, как открывается входная дверь.
Это отец, подумал он и быстро юркнул в постель. И сразу стало спокойно и надежно, он прислушался к звукам, доносящимся из коридора: отец снял пальто, что-то со звоном упало, затем щелкнул выключатель; свет, еще миг назад просачивающийся из-под двери, погас. Он слышал, как отец подошел к двери спальной, подергал ручку и вполголоса произнес: открой, что за фокусы, после чего снова несколько раз подергал ручку. Голос был мягкий и какой-то странный, словно отец вот-вот рассмеется. Затем шаги отца стали удаляться.
Неужели мама поверила тому, что я рассказал, испугалась и потому заперла дверь, терялся он в догадках. Он был рад, что отец вернулся домой, все остальное казалось неважным. Смешная мама, мне говорит, будто я видел все это во сне, а сама боится… Мальчику хотелось спать, но какое-то странное беспокойство охватило его. Отец все еще был то ли в столовой, то ли на кухне, и внезапно у мальчика мелькнула страшная догадка, что то вовсе не был сон и человек, находившийся в его комнате, проник в спальную и, возможно, совершил что-то ужасное. Мальчик поспешно встал, хотел пойти к отцу, но в коридоре в нерешительности остановился. Отец всегда смеялся над его страхами. Смех не был обидным, наоборот, он был даже каким-то ободряющим — но все же отец смеялся. В конце концов мальчик решил, что пойдет поговорит с отцом, а затем они вместе отправятся в спальную и убедятся, что там все в порядке.
Мальчик открыл дверь столовой и в растерянности замер. В столовой было темно, отец сидел на кухне и складывал из поленьев башню. Башня была уже довольно высокой, когда отец опрокинул ее. Поленья со стуком рассыпались, однако отец принялся снова складывать их: два вниз, два крест-накрест поверх, все выше и выше, а затем снова с грохотом опрокинул. Внезапно в дверях спальной звякнул ключ, и мальчик быстро шмыгнул за угол шкафа. Он не в состоянии был ни о чем думать, лишь широко раскрытыми глазами смотрел, как мать подошла к отцу и взяла у него из рук полено. Отец, сидевший на корточках, поднялся.