И тут оказалось, что мыслей его собеседник вовсе не так уж и не воспринимает. Просто удачно скрывал это. И вот подловил.
Немедленно было сказано, что вот оно и есть самое главное. И что ради вот этой информации весь «БАЗАР» и затевался. Слово прозвучало колокольным ударом.
События, которые происходили с Воронковым, оказывается, имеют для МОРСКИХ первоочередное значение. И все их нужно изложить подробно, даже если они будут казаться странными и нелепыми…
И Воронков послушно припомнил начало разговора с Альбой начиная со слов «Дело в том, что то, где живешь ты, — это еще не весь мир». Отчасти в надежде на то, что ему сейчас укажут, где она ему соврала.
Ему снова сообщили, что он ВСЕ НЕПРАВИЛЬНО ПОНИМАЕТ. Вернее, понимает слишком упрощенно.
Сашка вновь вспомнил Художника, его объяснения и свои догадки.
— Та, про кого ты говоришь, скорее всего не из какого-то конкретного мира. Она напоминает… — сказали ему.
У собеседника явно возникла проблема с образом-определением. Сашка получил некий невнятный образ, который объяснял бы что-то, если бы Сашка смог его расшифровать. Но тут его постигло озарение!
— Она напоминает персонаж! — сказал он.
Морской обитатель некоторое время переваривал это сообщение. Видимо, сверялся со своими аксиологическими и понятийными лекалами. В конце концов он согласился.
— Она похожа на некий расхожий образ из типического мифа, служащего поучением для молодых особей, готовящихся вступить в пору инициации, — было ему сообщено.
— Персонаж фильма для подростков, — задумчиво сказал Сашка, и ему показалось, что он сам нечто подобное уже предполагал.
— Персонаж фильма для тебя, в котором ты главный герой, — сказал ему собеседник, легко и быстро приняв терминологию.
— Что им от меня нужно? — задал Сашка ключевой вопрос.
— Мы этого не знаем…
— Но что-то нужно…
Ему в ответ сказали, что главное не то, что он видит, а то, чего не видит. Самую большую опасность для него несет нечто из ВНЕ МИРОВ. Нечто НЕ понятное, НЕ доброе, НЕ злое. Но преследующее свои опасные для любых обитателей любого мира цели. И чем дольше Воронков будет шарахаться по веренице миров без цели и смысла, тем больше и опаснее вероятность того, что ОНО его настигнет.
Оно раздражено. И нетерпеливо. И оно все злее и злее.
Сашка, всерьез встревожившись, поинтересовался относительно того, что ему в таком случае делать.
— Продолжать движение, — был ответ.
— Легко сказать, — проворчал Воронков.
— Сделать так же легко, — заявили ему убежденно.
Некоторое время Сашка скользил по насту без цели и смысла, чувствуя просто физически приближение собеседника.
Джой бежал рядом.
Поземка прекратилась.
Солнце отчетливо грело спину.
Собравшись с мыслями, Сашка поинтересовался относительно того, что же хорошего принес он МОРСКИМ и что плохого кому-то.
— Хорошее и плохое в одном. В том, что преследует тебя.
Пояснили в виде образов и механизм того, как это нечто будет действовать. Оно пройдет за тобой, не входя в мир, скользя по грани. И закроет их — морских — от угрозы из других миров. А их способность «проныривать» в иные миры никак от этого не пострадает. Просто на некоторое время осложнится. Для них это малосущественно. Они подождут.
Все, что ни делается, — к их благу. Потому что они…
И опять поперла беспардонная пропаганда.
Джой залаял.
Присмотревшись, Воронков увидел полынью впереди. Он и раньше удивлялся как-то более темному цвету неба прямо по курсу. А теперь вспомнил, что снег и вода по-разному отражают в небо свет. Это и дает такой нетривиальный эффект.
И голос… Нет, ГЛАС собеседника раздался в голове громом:
Ты встал однажды на эту дорогу и теперь идешь без возможности остановиться.
Ты счастлив?
Ты всегда мечтал, что наступит день, когда сможешь бросить все ради того, чтобы встречать в поле рассвет.
Для того, чтобы не видеть людей.
Ты так и не смог задать вопрос, вопрос жизни и смерти.
Ты все не можешь отделаться от собственного взгляда — взгляда загнанного зверя.
Ты все пытаешься понять — это твое будущее или прошлое?
И если бы ты верил в Бога, то что ты хотел бы у него спросить?
— Вот это загруз! — вырвалось у Воронкова невольно.
— Спрашивай!
— А не пошел бы ты?.. — искренне поинтересовался Сашка.
Вода запенилась. И прямо на край полыньи вырвалась титаническая, как дирижабль, туша. Обтекаемое, величественно-совершенное тело было украшено тигриными полосками. Но только наоборот — с более темного живота к светлой спине. Огромные иззубренные грудные плавники походили на крылья. На морде зверя возвышался тараном «Наутилуса» гигантский спиральный, перламутровый рог.