— Хорошо. Проверьте радаром дальность до входа в бухту. — Телефонист повторил команду.
— Радар дает дальность двадцать пять километров.
— Хорошо.
Кавамото оторвался от стола, на его пергаментно-желтом лице появилась победная ухмылка.
— Право руля три-четыре-восемь! — крикнул адмирал в переговорную трубу.
Непривычный рев дюжины роллс-ройсовских «Мерлинов» заставил Брента повернуть голову. Подняв бинокль, он обнаружил двенадцать американских Р—51 «Мустанг», двойками барражировавших над боевой группой. Они появились день тому назад, вместе с парой PBY и похожим на чайку «Мартин Маринерам». С этого момента американские патрульные самолеты постоянно кружились над кораблями, но вне досягаемости их орудий. Надводные корабли отсутствовали, и море было свободно даже от прогулочных судов. Несмотря на отсутствие явной угрозы Кэтрин находилась в своей каюте со времени торпедной атаки — таково было распоряжение Фудзиты.
Опустив бинокль, Брент повернулся вместе со всеми, когда на мостик ступил Марк Аллен.
— Становимся на якорь, адмирал, — сообщил он, помахивая листом бумаги. — Ремонтный док не готов принять нас.
— Мы посылали запрос два дня назад!
— Да, сэр. Но они все еще устраняют повреждения, которые вы нанесли «Нью-Джерси».
Японцы переглянулись, в их взглядах читалась смесь восторга и разочарования.
Аллен продолжал:
— Сейчас его буксируют из доков. Потребуется восемь часов, чтобы откачать воду и выровнять его. Мы сможем занять док завтра утром в восемь ноль-ноль.
— Это дает нам пятьдесят — шестьдесят часов свободного времени.
— Мы можем лечь в дрейф здесь, адмирал.
— Знаю, но это было бы опасно, к тому же наберем много воды в третье машинное отделение.
Брент понимал, что у адмирала не было выбора. Насосы едва справлялись из-за разорванной переборки, и скорость корабля падала из-за тысяч тонн морской воды, заполнившей дюжину отсеков в правой раковине. Примерно такой же объем воды был накачан в були левого борта, чтобы выровнять крен. Сейчас корабль шел без крена, но с большой осадкой, медленнее, и имел худшую маневренность.
— Каковы требования по постановке судна в док, адмирал Аллен?
Тот глубоко вздохнул.
— Они хотят изолировать «Йонагу», сэр. Мы должны подойти к швартовочным тумбам точно к юго-востоку от острова Форда.
— Номера?
— Без номеров. Они помечены как «Теннесси».
Мостик охватило долгое тягостное молчание. Фудзита обратился к Аллену:
— Есть что-нибудь новое от Мирового суда и Организации Объединенных Наций?
— Нет, сэр. Все то же. Арабы, Россия и ее лакеи настаивают, чтобы США соблюдали международные законы. Семьдесят два часа, сэр.
— Преступники настаивают на соблюдений законов, — хмыкнул Фудзита. — Но ведь ваши государственные интересы совпадают с интересами «Йонаги», — добавил японец с нескрываемой горечью.
— Согласен, адмирал. Сейчас я не испытываю гордости за свою страну. Но не забывайте, сэр, демократия очень чувствительна к общественному мнению, и этот факт успокаивает умеренные арабские государства, Россию…
— Это называется политикой умиротворения, — резко бросил Фудзита. Не давая американцу что-либо ответить, он повернулся к телефонисту: — Сигнальным прожекторам… — Потом запнулся и скривился. — Нет, «рубка — рубке» — весь мир знает, где мы находимся. «Йонага» станет первым. Эскорт создаст плотное заграждение, пока я пройду пролив — не хочу получить торпеду.
— Только так, сэр?
— Именно так.
Аллен заметил:
— Эскорт получит инструкции по постановке на якорь сигнальным прожектором с башни Алоха.[8]
Фудзита фыркнул.
— Алоха! У них «алоха» во всем. Это самое употребляемое здесь слово. Разве они могут думать о чем-либо другом?
«Йонага» с помощью пары морских буксиров был пришвартован к тумбам, помеченным «Теннесси». Выгнув от любопытства шею, Брент увидел впереди белый, похожий на мост мемориал «Аризона», заполненный людьми, рассматривавшими «Йонагу» через поблескивавшие стеклами бинокли. Покрытая ржавчиной и все еще сочащаяся маслом могила одиннадцати сотен моряков, покоящихся под мемориалом, хорошо просматривалась. На швартовочных тумбах, словно могильных камнях, были выгравированы имена жертв «Дня позора»: «Невада», «Вестал», «Аризона», «Западная Вирджиния», «Мэриленд», «Оклахома», которые ясно читались с мостика. К северу, вжавшись в море, густой зеленой растительностью вдоль берега и скоплением заброшенных ангаров очерчивался остров Форда. И там тоже толпились сотни людей, глазевших на могучий авианосец.
На некотором расстоянии за островом Форда проглядывали размытые очертания гористого Оаху. Зеленые террасы одна над другой взмывали над Гонолулу, Аэйа и разбросанными в беспорядке зданиями. Причудливо изогнутые ленты автострад вливались в непорочное великолепие гор Кулоу, где тростниковые поля шли к величественным подножьям и цитаделям голых скал. Над всем этим, будто древние молчаливые стражи, возвышались горы Танал и Олимп, обернутые сероватыми облаками, подталкиваемыми северо-восточными пассатами и плавающими вокруг вершин, словно кружевные шапки, отливавшие абрикосовым и золотым и косых лучах полуденного солнца.
Но Брент не обратил никакого внимания на красоты природы. Вместо этого он вместе с другими смотрел на юг, где пять кораблей эскорта швартовались на верфях центра снабжения ВМС на острове Куахуа с несчетным числом ремонтных мастерских, портовых кранов и еще большим количеством людей. Все стоявшие на мостике находились под впечатлением размеров портовых сооружений. Оставив справа по борту судоремонтную верфь, они повернули на восток и направились к бухте, расположенной южнее острова Форда. Обогнув северную часть верфи и миновав три сухих дока, они обнаружили «Нью-Джерси», пришвартованный снаружи огромного ремонтного дока. С места швартовки на юг простирались широкие воды юго-восточного Лоха — полосы воды, над которой проносились атакующие торпедоносцы 7 декабря 1941 года.
Вдоль берега залива располагались топливные причалы, база подводных лодок и огромная территория, занятая ремонтно-складскими базами. Справа по носу от «Йонаги» Брент заметил огромный белый паром с пассажирами, направлявшимися к «Аризоне».
— Воды ВМС, адмирал, — заметил Марк Аллен. — Вас не будет сопровождать флотилия беспорядочно шныряющих и никому не подчиняющихся лодок и катеров, как это произошло в декабре прошлого года в Токийском заливе.
Старик благодарно кивнул и повернулся к Кавамото со словами:
— Спустите водолазов. Мне надо знать точные размеры пробоин до того, как мы войдем в сухой док. — И Марку Аллену: — Я хочу, чтобы вы и энсин Росс держали со мной связь. Мы спустим вельбот, и вы лично изложите наши потребности докмастеру.
— Адмирал, — раздался голос телефониста, — поступил сигнал от… — и он, запинаясь, стал произносить незнакомые сочетания звуков: — С-В-Я-Т-И-Ф-Л-О…
— Что это такое, черт возьми?
— Основная станция связи тихоокеанского флота, — объяснил Марк Аллен.
— Спасибо, — поблагодарил Фудзита и бросил телефонисту: — Само сообщение, матрос Наоюки.
— Офицер-ремонтник направляется на «Йонагу», адмирал.
— Отлично! — Дюжина биноклей тут же стала просматривать обширные ремонтные сооружения. Рассекая волну, к «Йонаге» летел элегантный, блестевший надраенной латунью адмиральский катер, сверкавший краской и гордо трепетавшим на ветру голубым вымпелом с двумя белыми звездами.
Фудзита обратился к Кавамото:
— Приготовиться адмиральской бортовой команде, штаб собрать во флагманской рубке! Вызвать капитана третьего ранга Фукиоку. Никаких увольнений, корабль остается в готовности два. — И чуть погодя, словно после некоторого размышления, добавил: — Скажите женщине приготовиться к высадке на берег, как только мы зайдем в доки.
Бросив свой бинокль в брезентовую сумку у ветрозащитного экрана, Брент ощутил давящую пустоту. Идя к двери, он чувствовал на себе взгляды стоявших на мостике.