Он осмотрелся. Никакого красного пятна за спиной. Рассердившись на себя за то, что поддался страху, он потянул на себя ручку управления и взмыл в небо, где истребители продолжали расстреливать друг друга.
«Зеро» с двумя «Мессершмиттами», висящими у него на хвосте, быстро маневрировал то влево, то вправо, и наконец все трио устремилось в вышину, когда японец попытался уйти, обладая большей скоростью набора высоты. Но ливийцы плотно сидели у него на хвосте, продолжая вести огонь. Однако они так увлеклись, жаждая его крови, что перестали наблюдать за тем, что происходило у них сзади: а самолетов стало уже четыре, и летели они крестом. Двигатель в тысячу двести лошадиных сил работал на пределе, и Йоси стремительно приблизился к находившемуся слева «Мессершмитту».
Струя дыма потянулась за «Зеро», когда противник дал короткую очередь с расстояния двести метров. Двадцатимиллиметровые снаряды впились в обтекатель «Мессершмитта», и тут же из двигателя вырвался черный дым и полыхнуло оранжевое пламя, окутывая фюзеляж.
Обтекатель с треском сорвался.
Другой «Мессершмитт» ушел вправо, скатываясь в немыслимое пике, в то время как дымящийся «Зеро» сделал вираж, уходя в направлении небольшого облачка, видневшегося на юге. Выравнивая машину и прикрывая сверху японский истребитель, Мацухара наблюдал, как горящий «Мессершмитт» достиг высшей точки, потерял скорость и завалился на крыло. Летчик выпал из кабины, и сразу же раскрылся парашют. Слишком рано. Купол парашюта загорелся, вспыхнул и сморщился, как конец обгоревшей спички. Запутавшись в стропах, летчик камнем полетел вниз, крутясь и переворачиваясь, болтая руками и ногами.
— Банзай! — прокричал Йоси. — Подумай хорошенько обо всем на пути в Мекку, арабская собака!
К его удивлению, небо неожиданно опустело — вражеские истребители исчезли. И тут же появились снова. Шесть «Мессершмиттов» низко над водой летели на юго-запад. Сбросив скорость и пристроившись к поврежденному «Зеро», Йоси узнал одного из новых пилотов — лейтенанта Хацухаси Омуру. В крыльях и обтекателе зияли пробоины, колпак кабины треснул, и за самолетом черной лентой тянулся дым. Тем не менее летчик, видимо, не был ранен. Он поприветствовал Мацухару. Отвечая на приветствие, Йоси бросил взгляд на карту и включил микрофон.
— Говорит Ведущий Эдо. Лейтенант Омура, направляйтесь к острову Бинтан на аэродром в Танчжунпинане — курс два-шесть-пять, расстояние сто двадцать километров.
Подтвердив приказание, Омура взглянул на свою карту и осторожно повернул «Мицубиси» вправо, на запад, где гряды облаков указывали на близлежащий остров.
Оглядевшись вокруг, Мацухара насчитал двенадцать бомбардировщиков и десять «Зеро». Летчики, пилотировавшие «Накадзимы», находились под командованием подполковника Кэндзо Ямабуси, который оставался ведущим, несмотря на дюжину пробоин в крыльях и поврежденный руль направления. Внимательно посмотрев вверх, Мацухара обнаружил, что воздушный бой распространился на весь юго-западный квадрант. На расстоянии не менее пяти тысяч метров над ними, в семидесяти километрах, подполковник мог разглядеть лишь турбулентные следы и черные полосы, оставляемые пылающими и падающими самолетами. Протянув руку к переключателю микрофона, он прошептал короткую молитву богине Аматэрасу и включил связь.
— Говорит Ведущий Эдо. Присоединяйтесь ко мне. Будем прикрывать бомбардировщики во время выполнения задания.
Белые истребители, грациозно перестроившись в звенья, легли на курс в трехстах метрах над бомбардировщиками.
Неожиданно в наушниках Йоси раздался взволнованный голос разведчика:
— Говорит разведчик четыре. Авианосцы! Авианосцы! Три авианосца выходят из пролива. Широта… — Последовал взрыв, пронзительный крик, и связь оборвалась. Такая подготовка, подумал Йоси, лишь ради того, чтобы передать всего восемь слов. Но за это стоило заплатить жизнью.
За несколько минут они приблизились к восточному окончанию Малаккского пролива и острову Капуланан Лингья, который, по идее, отделял их от противника. Он повел свои истребители вниз и присоединился к бомбардировщикам, используя остров как прикрытие от вражеских радаров. Теперь под ним тянулась береговая линия; волны прибоя разбивались о белый песок; по черной полоске прибрежного шоссе сновали автомобили и велосипедисты; можно было различить белые лица людей, которые, задрав головы, указывали на самолеты. Замелькали фермы, пасущиеся стада. Они пролетели над какой-то деревушкой на высоте не более пятидесяти метров, сотрясая громовыми раскатами каждое строение. Впереди показался горный хребет. Но они продолжали лететь очень низко, едва не задевая кусты и низкорослые деревья.
Они должны быть за этим хребтом! Господи, пусть противник окажется за этим хребтом, молил Йоси, плавно переводя ручку управления на себя, по мере того как они продвигались над каменистым гребнем.
Враг появился внезапно. Там, в проливе, прямо по курсу, на расстоянии около семи километров показались два авианосца класса «Колоссус» и один класса «Индепенденс». Они шли в кильватерном строю в окружении семи эсминцев класса «Джиринг». Соединение двигалось по спокойной глади моря, напоминавшей голубое зеркало. Пролив же был узок и оставлял мало места для маневра. Мельком посмотрев вверх, Йоси убедился, что боевой воздушный патруль противника ввязался в тяжелый воздушный бой на северо-востоке. Именно это и предсказывал адмирал Фудзита.
Бомбардировщики мгновенно разошлись, образовав три группы по четыре самолета в каждой, и начали атаковать.
Ударная группа противника быстро отреагировала на угрозу. Никогда прежде Йоси не сталкивался с такими «зубастыми» ракетами класса «воздух — воздух». Орудия эсминцев стреляли так часто, что казалось, корабли горят. Авианосцы тоже открыли огонь из своих орудий; коричневые клубы дыма застилали небо, от недолетов вверх поднимались водяные столбы. Шквал сорока— и двадцатимиллиметровых снарядов обрушился на них, словно град из раскаленных головень. Одновременно с палуб всех трех авианосцев начали подниматься истребители.
— Истребители! — прокричал Йоси в микрофон и подал ручку управления назад.
Один бомбардировщик-торпедоносец взорвался, другой потерял крыло и, пролетев немного, сбросил свою торпеду высоко в небе. Прочертив дугу, он упал в море. Горящий «Зеро» натужно набрал высоту и превратился в огненную сферу. Еще два торпедоносца ударились о водную поверхность и развалились на части — при скорости двести шестьдесят километров в час удар о воду был подобен удару о бетон.
Поднявшись выше, «Зеро» миновали пекло боя, в которое попали «Накадзимы». Преодолев огневой заслон, те взяли курс на авианосцы. Большие корабли спешно разворачивались, чтобы встретить приближающихся слева японских бомбардировщиков. Их было шесть. Сворачивая к авианосцам парами, они начали сбрасывать торпеды.
Но у Мацухары не было времени наблюдать за ними: в воздухе появились два «Мессершмитта». Это были легкие противники. Медленно поднимаясь, он дал короткую очередь по кабине ведущего. Самолет понесло к морю. Летчик был мертв, он даже не успел ничего понять. Короткая очередь Такамуры заставила замолчать двигатель второго самолета. Истребитель медленно планировал с неработающим мотором, чтобы через несколько секунд встретить свою смерть.
Мацухара уже находился над ведущим «Колоссусом». Взглянув вниз, он увидел адские жерла, выплевывающие пламя. Сильный удар потряс фюзеляж, и, когда он потянул ручку управления на себя, правое крыло неуклюже дернулось вниз. Он до отказа подал ручку влево, чтобы не дать самолету завалиться. Черный удушающий дым заполнил кабину.
Авианосец, казалось, выпрыгнул из воды, когда две торпеды ударили по его левому борту. Но Йоси некогда было радоваться. Он осторожно заложил вираж, и его желудок сжала холодная судорога. Схватившись за обе ручки фонаря, он сдвинул его назад. Каждый морской летчик буквально цепенел от мысли, что ему придется испытать весь ужас смерти в морской пучине, оказавшись в кабине-ловушке. Самолет вновь резко накренился вправо, и он до отказа подал ручку влево.
Струя воздуха прошлась по кабине, и Мацухара понял, что не горит. Дым, вероятно, шел от взрывающихся снарядов. Взглянув на правый элерон, он испытал шок. Весь продырявленный, он был вырван из своего гнезда и свисал с крыла, раскачиваясь на ветру. Были пробоины и в правой части кабины. Приборная доска была разбита, а на летном комбинезоне подполковника спереди проходил длинный разрез. Но «Сакаэ», как и прежде, продолжал ровно реветь, и когда подполковник набрал высоту и уменьшил газ, преданные Такамура и Кодзима пристроились над его хвостом.