Брент мгновенно повернул бинокль и увидел, как торпеда ударила в погибающий танкер, в его полупустой бензиновый танк, совсем рядом с кормой "Йонаги". Тысячи литров авиационного бензина и его паров рванули, принеся катаклизм, метнувший надстройку и пару изогнутых кранов на сотни футов прямо вверх на кончике языка желтого пламени, будто внезапно разъярившаяся гора Фудзи, размалевывая низковисящие облака отблесками оранжево-желтых цветов нового солнца; огромные куски вывороченного металла посыпались в море в радиусе мили. Брент одной рукой обхватил костлявые плечи Фудзиты, а другой схватился за поручень. Раздался смертельный рев и толчок, заставивший вздрогнуть все восемьдесят четыре тысячи тонн авианосца, как легковой автомобильчик, врезавшийся в скалу.
- Торпеда? Где торпеда? - выдохнул отпрянув Фудзита.
Брент навел фокус бинокля, нашел четыре пенящихся следа справа на траверзе.
- Торпеды. Дальность тысяча, относительный пеленг ноль-девять-ноль.
- Слишком поздно, чтобы уничтожить их! - выкрикнул Марк Аллен.
- Право на борт! - заорал Фудзита. - Нельзя подставлять винты.
"Айти" спикировали еще раз, бросая бомбы и строча из пулеметов, но без какого-либо успеха.
На скорости тридцать два узла, с трудом поворачивая сорокапятитонный главный руль и оставляя в кильватере бурлящие струи от четырех огромных бронзовых винтов, авианосец накренился и начал медленно, слишком медленно поворачиваться навстречу приближающейся смерти. Глаза всех были прикованы к квартету несущихся на корабль стрел, окаймленных пеной. Никто даже не поглядел на пучину, в которой исчез танкер, оставивший огромное озеро горящего топлива, где все еще трепыхалось несколько человек, ухватившись за бочонки, ящики и другие обуглившиеся плавающие обломки и истошно вопя, когда пламя поглощало их, сдирая плоть с тел и сжигая их легкие.
Перевесившись через поручень, Брент увидел, что одна торпеда проходит рядом с бортом, другая еще дальше. Но он знал, что две следующие не промахнутся. Раздался удар, словно корабль наткнулся на риф, и подхлестнутая взрывами вода взметнулась выше мостика. Корабль содрогнулся от клотика до киля, взрывы и звук рвущегося и лопающегося металла ударили по его растерзанному корпусу, словно молоток по большому гонгу синтоистского храма. И снова Брент удержал адмирала, а Кэтрин и ее охранника откинуло от переборки, перебросило через площадку, и они сплелись на палубе в один клубок с телами впередсмотрящих, Кавамото, Хиронаки и Аллена.
- Боже, - пробормотал Аллен, выбираясь из кучи и поднимаясь на ноги, у русских хорошие боеголовки.
- Средний вперед, курс девять-ноль-девять, - скомандовал Фудзита, схватившись за переговорную трубу, чем удивил всех находившихся на мостике. - Заряд такой же большой, как у наших типа "Длинное копье", добавил он с благоговейным почтением.
- Вы не остановитесь? - спросил Аллен.
Фудзита не обратил внимания на вопрос и закричал телефонисту:
- Команда живучести - доклад!
- О повреждениях докладывает капитан третьего ранга Ацуми: пульт управления - красные лампочки: сточные цистерны правого борта, пятая, седьмая, девятая, одиннадцатая; внешняя обшивка в диаметральной плоскости, котельное отделение правого борта. Докладов осмотра не поступало.
- Черт подери! - выругался Фудзита. - Эти торпеды были посланы с глубины метров семь и ударили ниже броневого пояса. - Он посмотрел за корму, где растекалось большое масляное пятно. Разрывы справа и слева сообщили, что все четыре "Флетчера" уходили вперед от "Йонаги", бросая 600-фунтовые глубинные бомбы. Авианосец дрожал.
- Адмирал Фудзита, на такой скорости повреждения, нанесенные торпедной атакой, увеличатся, - заметил Марк Аллен.
- Возможно, но если мы остановимся... - Японец пожал плечами. - Не забывайте, у "Йонаги" тысяча двести водонепроницаемых отсеков и двойная переборка, разделяющая ее от носа до кормы. Судно может выдержать с дюжину таких торпед.
Раздался голос телефониста:
- Докладывает команда живучести. Разорваны сточные цистерны пять, семь, девять и одиннадцать, внешние пробоины в котельных отделениях правого борта одиннадцать и тринадцать.
- Святой Будда - только не котельные отделения.
Вдруг поручень вырвался из руки Брента. Резко наклонившись, он снова ухватился за него.
- Докладывает капитан третьего ранга Ацуми. Креномер показывает крен на правый борт пять градусов.
- Хорошо. - Фудзита обратился к Кавамото. - Необходимо выровнять корабль. По левому борту есть пустые топливные танки?
- Мы всегда оставляем пустыми пятый и восьмой.
- Хорошо. Закачайте морскую воду в були левого борта. Если крен не исчезнет, затопите восьмой и десятый топливные танки.
Старший помощник повернулся к телефонисту отдать приказ.
Хиронака приложил зазвеневший зуммером телефон к уху. На его лице отразился страх, словно в него плеснули кислотой.
- Дежурный старшина седьмого вспомогательного погреба пятидюймовых снарядов докладывает, что идет жар от тросовой кладовой. В погребе огонь отсутствует. Жар идет из-за кормовой переборки.
- Кормовой?
- Отсек пять-семь-один. Вспомогательный рулевой двигатель.
- Затопить погреб и пятьсот семьдесят первый.
- Люки задраены, адмирал. Матросы разбежались, как крысы.
- Знаю, знаю! - И адмирал ударил кулачком по ветрозащитному экрану.
Сильнейший взрыв у левого борта заставил Брента повернуться в сторону, где четыре больших водяных смерча вдруг возникли в вуали брызг "лондонского" тумана, несшегося над морем стремительными белесыми вихрями. В центре катаклизма всплыла вверх и закачалась на волнах громадная черная сигара.
- Подлодка! Пеленг два-семь-ноль, дальность две тысячи! - выкрикнул Брент.
- Батареи левого борта - огонь!
С грохотом и ревом выплеснувшейся злобы и неизбежного краха рявкнули корабельные орудия, их наводчики заорали от восторга и ярости. Низко скользнула тройка "Зеро", изрыгая огонь из пушек и оставляя за собой бурые следы порохового дыма. Из боевой рубки лодки, носового и кормового люков посыпались люди и начали быстро готовить к бою пару палубных пушек. Но огонь "Йонаги" и двух эсминцев ударил в подлодку ураганом металла и разрывов, сметая в море орудийные установки вместе с членами экипажа, которые разлетались, словно поломанные куклы. В мгновение ока корма погрузилась в воду, а потом и вся лодка, задрав нос в прощальном демонстративном жесте, последовала за ней. На волнах, как обычные приметы морской могилы, закачались головы уцелевших, контейнеры, бочонки, обшивка, пятна масла и трупы.