- Адмирал Арчер, - нетерпеливо прервал его Фудзита. Не будет никаких увольнительных и... - Он показал на американцев и Бернштейна. - Когда я пошлю группы на берег, эти члены моего штаба будут представлять "Йонагу". Однако я сохраняю за собой право защищать их от убийц из "Саббаха" или любых других угроз вооруженной охраной из матросов.
- Я поручу лейтенанту Лорену Кайзеру быть у вас связным и обеспечивать передвижение, охрану и защиту для членов вашего экипажа на берегу. И, пожалуйста, помните, адмирал, у нас есть свой береговой патруль. Я даже сообщу вам кой-какие детали, касающиеся расположения постов. В любом случае матросы из патруля будут в оцеплении вокруг ремонтного дока. Кроме того, в море дежурят субмарины.
- Нет! Пусть ваши люди охраняют док, но на берегу мы защитим себя сами.
- Но какие у вас могут быть дела на берегу? Не понимаю.
- А вы и не должны понимать. Это вас не касается, адмирал Арчер.
- Все, что происходит в этой гавани, меня касается.
- Но не когда вы имеете дело со мной. - По рубке словно прошелся леденящий арктический ветер. Губы самурая сжались в тонкую линию, глаза полыхнули холодным блеском голубого сапфира, а дрожащий голос американца произнес:
- С вашего разрешения, кэптен Роудс и я вернемся к своим обязанностям. - Арчер начал упираться в ручки стула, пытаясь подняться.
Но Фудзита сделал знак рукой, показывая, что он еще не закончил.
- Воздушный патруль продолжит дежурство?
- Шесть истребителей с Хикема непрерывно находятся над гаванью, ответил Арчер, неохотно вновь опускаясь на стул.
- Патруль дальнего обнаружения?
- PBY и "Маринеры", - тут контр-адмирал наклонился вперед. - Около некоторых из ваших пушек находятся артиллеристы...
- Готовность два - половина вооружения корабля.
- В этом нет нужды. Мы приняли необходимые меры безопасности.
- Знаем мы вашу готовность, адмирал Арчер.
Толстое лицо контр-адмирала скорчилось и деформировалось, словно лист раскаленного металла под ударами кузнеца. Но багровые губы ухитрились выдавить:
- С вашего разрешения...
- Вы свободны!
После того как Арчер, сопровождаемый кэптеном Роудсом, проковылял через дверь под удивленными взглядами членов штаба, Фудзита обратился к Бернштейну, Аллену и Россу.
- Нам нужны новые коды и шифровальные устройства. Мне кажется, арабы слишком много о нас знают.
- Если не возражаете, я позвоню в дипломатическую миссию Израиля, сказал Бернштейн. - У них наверняка есть новое программное обеспечение, которое мы могли бы применять, хотя шифратора там нет. Оно заказано и ждет нас в Токио.
Марк Аллен кивнул.
- А мы можем обратиться в военно-морскую разведку. Там должны быть новые программы и шифровальные устройства, которыми можно воспользоваться.
- Хорошо. Завтра после постановки в док возьмите охрану и отправляйтесь на берег. - И тихо добавил: - Адмирал Аллен и энсин Росс, останьтесь. Остальные свободны. - Но вспомнив что-то, когда офицеры уже вышли, крикнул: - Полковник Бернштейн, возьмите женщину с собой!
- Слушаюсь, сэр, - последовал ответ из-за двери.
В тот момент, когда за офицерами закрылась дверь, у мемориала "Аризона" произошла потасовка.
Лейтенант Нобутаке Коноэ чувствовал свою ответственность за нелепые события, случившиеся на мемориале в этот день. Он вместе с военным летчиком первого класса Киити Мотадзуки на правом борту шлюпочной палубы проверял свое водолазное снаряжение: 90-килограммовый резиновый костюм, кожаный водолазный пояс с грузами, резьбовое кольцо, водолазный шлем, воздушный шланг и телефонный кабель. Он уже обнаружил, что выпускной клапан шлема закрыт, когда услышал крик, донесшийся от ремонтной группы, находившейся на расположенных в ряд водолазной платформе, плотах и вельботе: "Буи уходят, они уплывают!"
Посмотрев вниз, Коноэ заметил с полдюжины красных указательных буев вместе с тросом, проплывающих мимо правого борта в сторону мемориала "Аризона". Ругая небрежную работу, которая позволила буям оторваться, Коноэ, а за ним и Мотадзуки, понесся вниз по штормтрапу и прыгнул на качающуюся гребную банку вельбота, пришвартованного возле торпедных пробоин. Несмотря на то, что он только что получил задание на осмотр повреждений, он все-таки являлся офицером и, следовательно, нес ответственность. Кроме него и Мотадзуки в вельботе находились еще четверо: боцман первого класса Симэй Футабатэй, плававший на "Йонаге" с самого начала, - время основательно потрепало его, оставив только испещренную морщинами кожу да жилистые мускулы с тонкими костями; моторист первого класса Кансуке Нака, который тоже был "дедом" и так же изглодан временем, как и Футабатэй. Остальные двое, матрос первого класса Сосэки Нацуми и матрос Доппо Куникида, которые ступили на борт пять месяцев назад в Токийском заливе, были молодыми сильными мужчинами, преисполненными боевым духом ямато.
- Отдавай! Отдавай! - закричал Коноэ, продвигаясь к носу, где он сам освободил бакштов, и указывая на уплывающие буи, которые медленно удалялись в сторону пристани мемориала. - Это позор для моряков "Йонаги".
Коноэ отвязал швартовочный трос, ударил в колокол, мотор взревел, и длинный серый вельбот устремился к "Аризоне".
Стоя на носу вельбота, несшегося мимо "Йонаги", выглядевший стальной Фудзи, Коноэ отчетливо видел буи, запутавшиеся в сваях, удерживавших пристань.
Вельбот быстро оставил сзади нос авианосца, и вот уже под их килем сквозь толщу воды виден ржавый корпус "Аризоны". Они стремительно проскочили его, оставив справа барбет и полдюжины труб, торчавшие над водой.
Коноэ начал волноваться, когда заметил, что они направляются к центру мемориала, где выгнулась похожая на мост конструкция, реял американский флаг и с десяток людей смотрели на них через семь огромных проемов в белом бетоне.
- Вправо! Вправо! К пристани! - закричал лейтенант, жестикулируя и поворачиваясь к рулевому. Крик Футабатэя потонул в шуме двигателя, когда он лихо повернул руль, заставляя вельбот резко повернуться.