- Оставь это дерьмо. Я отправлю всю эту срань в камеру.
Огромные руки сграбастали Коноэ и поставили на ноги. Капитан третьего ранга Ацуми грубо толкнул его к стене и угрожающе махнул дубинкой. Позади него японские матросы-охранники, американский береговой патруль, военная полиция и экипаж парома растаскивали дерущихся к противоположным стенкам.
- Позор! - пробормотал Ацуми. - Позор!
Коноэ оставалось лишь смотреть на свои ноги.
Брент Росс передвинулся на дальний край стола, когда группа офицеров один за другим вошла во флагманскую рубку. Сначала ввели лейтенанта Коноэ и военного летчика Мотадзуки. Оба они были растрепаны. В черных волосах Мотадзуки виднелась свежая ссадина. Один глаз Киити почти заплыл, а его зеленая форменная рубашка на груди была измазана пятнами крови. Коноэ пострадал не слишком сильно: содранная кожа на левом ухе и щеке, разбитые губы и поцарапанный лоб. Летчики навытяжку стояли у переборки рядом с адмиралом Фудзитой.
Прибыл контр-адмирал Арчер, он отдувался, пыхтел и был явно встревожен.
- Я поймал сообщение на аварийной частоте Харбора, - со свистом выдохнул он, когда кэптен Роудс помог ему сесть на стул. - Команда парома подумала, что началась третья мировая...
- Нет! - рявкнул Фудзита. - Из-за некоторых никогда не кончится вторая мировая. - И он бросил испепеляющий взгляд на Коноэ.
Летчик еще больше вытянулся.
- Это полностью моя вина, и я за нее отвечаю, - проговорил он сквозь разбитые губы.
- Ха! Настало время поговорить о чьей-то вине, - съязвил Арчер.
- Сэр, - вдруг попросил Мотадзуки, - можно я доложу?
- Давай, летчик.
Запинаясь, рядовой описал невероятную череду событий, которая привела к стычке.
- Достаточно, - остановил его Арчер. - Но кто начал драку?
- Неважно, сэр, - встрял Коноэ. - Я был единственным офицером отвечать мне.
- Молчать! - скомандовал Фудзита. - Продолжайте, пилот Мотадзуки.
- Американцы напали первыми! Это агрессоры! Мы только защищались!
- Черт побери! - взорвался Арчер. - И это говоришь ты, после Перл-Харбора. Я был энсином на...
Марк Аллен вскочил на ноги, сжав кулаки, его лицо побагровело.
- О Боже, Тэйлор! И ты туда же. Вы все продолжаете жить прошлой войной! - Он рассек рукой воздух. - Эти люди истекали кровью в Средиземном, уничтожая арабских психов, спасая наши задницы и своего главного союзника от неизбежного поражения. Разве никто этого не помнит? Разве кого-нибудь это волнует? Разве кто-нибудь оценил понесенные жертвы? Мы потеряли шестьдесят три летчика, семьдесят два авиаспециалиста, сорок два артиллериста и продолжаем подсчитывать погибших после попадания двух торпед.
Брент видел, как глаза Фудзиты хитро бегали с Аллена на Арчера и обратно. Он был убежден, что перепалка доставляет старику удовольствие. Собравшиеся в каюте пристально смотрели, как Арчер хотел резко возразить, но агрессивность уступила место согласию.
- Разумеется, мы ценим. И мы знаем, что ваши люди гибли за нас. - Он постучал по столу пухлыми костяшками пальцев. - Но не забывайте, теперь вы "яблочко" на мишени, которую поразил "Йонага" в прошлом году. Обиды нет есть ненависть.
- Вы слышали доклад летчика Мотадзуки. Наши люди не виноваты.
- На чьем флоте ты служишь, Марк? Ты продолжаешь говорить о себе во множественном числе.
- Он член моего штаба, - открыто сказал Фудзита. - Я убежден, что он лучше всех в мире понимает военную значимость авианосца.
- Прошу прощения, адмирал. Мы говорим не о незаменимости вашего авианосца, а о нарушении общественного порядка.
Аллен подался вперед, опершись кулаками о стол.
- Случайное происшествие, Тэйлор. Черт возьми, ты уже знаешь Американский легион. Большинство его членов никогда не воевали, и они стараются скрыть это своими лужеными глотками.
Арчер вздохнул.
- Ты прав, но КОМТИФЛ проведет полное расследование. - Он повернулся к Роудсу. - У тебя с собой?
- Да, сэр, - ответил кэптен, указывая на магнитофон и блокнот.
Ярость улеглась, и Марк Аллен опустился на стул.
- Мы не можем разрешить допрос, и вы это знаете. Согласно международным законам, мы должны будем покинуть порт менее чем через шестьдесят часов.
Дальше продолжил Фудзита:
- Несомненно, мои люди виноваты независимо от поведения этих так называемых американских легионеров. - Он посмотрел на летчиков. - Все, кто участвовал в инциденте, будут заслушаны на суде офицерской чести, где буду председательствовать я. - И непосредственно контр-адмиралу: - Дисциплина на "Йонаге" в моей компетенции, вы можете задавать любые вопросы, какие пожелаете, но своих людей я к вам не отправлю, они не будут подчиняться вашим распоряжениям и наложенным вами взысканиям. Это я сделаю сам и сделаю тогда, когда сочту нужным.
- Нужным?
- Да, контр-адмирал. После того, как "Йонага" будет отремонтирован, и только после того, как мы уничтожим последнего араба, угрожающего микадо.
- То есть они останутся безнаказанными!
- Тэйлор!
Фудзита жестом руки попросил Аллена помолчать.
- Вы оспариваете мои права, контр-адмирал?
- Э-э... - залопотал Арчер, идя на попятную. - Разумеется, нет. Я бы просто хотел доложить КОМТИФЛу, что вы приняли соответствующие меры...
- Я приму соответствующие меры, - ответил с издевкой Фудзита.
- Адмирал, - внезапно произнес Коноэ необычно пронзительным голосом. Разрешите мне спасти свою честь. Моя карма под угрозой. - Его мрачные глаза нашли Брента Росса, и он тщательно выговорил: - Уже второй раз, адмирал.
- Я уже говорил, лейтенант. Вам будет предоставлена такая возможность. Если этого не сделают арабы, сделаю я. - Скрюченные, похожие на сухие корни, пальцы раздраженно забарабанили по столу. - Все свободны!
...Бренту нравилось ощущение, которое давал постукивавший по правому бедру кобурой пистолет "Оцу". Японцы называли это смертоносное автоматическое оружие калибра 6,5 миллиметра "Крошка Намбу". Энсин снова щеголял в синей морской форме с одной золотой нашивкой на рукаве, удобной квадратной фуражке. На адмирале Аллене, шедшем впереди него по сходням по направлению к доку, тоже был роскошный голубой мундир, а полковник Бернштейн остался в своей повседневной желтовато-коричневой форме израильской армии, хотя сегодня он выглядел с иголочки. Оба старших офицера тоже были вооружены "Оцу". За Брентом торопливо, словно заключенный к воротам тюрьмы, за которыми его ждала свобода, вышагивала Кэтрин. Их сопровождали четыре матроса-охранника в голубых форменках, брюках цвета хаки и бескозырках с иероглифами. Каждый из них нес на плече автоматическую с укороченным стволом винтовку "Арисака-99" и был подпоясан ремнем с полудюжиной запасных магазинов для патронов калибра 7,7 миллиметра.