- Нападение было пиратским, - заметил адмирал. - А пиратов казнят. - И улыбнулся.
Сейчас в бинокль энсин видел очертания двух полуостровов, Ису и Босо, и их оконечности, выступающие в пролив, - мыс Иро слева и мыс Нодзима справа. Сотни членов команды собрались на полетной палубе, заполнили фор-марс и радостно приветствовали приближение родной земли.
- Старшина, - обратился Ацуми к унтер-офицеру, - пеленг на мыс Иро и на мыс Нодзима. - Последовал быстрый ответ. После лихорадочной работы с параллельной линейкой и прокладочным прибором штурман доложил адмиралу:
- Предлагаю курс три-ноль-пять.
- Хорошо. - Фудзита отдал приказание телефонисту: - Сигнальному мостику поднять сигнал: курс три-ноль-пять, скорость шестнадцать. - Раздались крики команды на сигнальном мостике, и через минуту вымпелы и флаги с шелестом затрепетали на ветру.
Брент скользнул биноклем по кораблям сопровождения, с приближением земли подошедших ближе к флагману.
- Все отвечают, сэр.
- Хорошо, - ответил адмирал, подходя к переговорной трубе. - Выполнять. - И потом в переговорную трубу: - Вправо на три-ноль-пять, скорость восемнадцать.
Судно накренилось, и ритм двигателей под ногами Брента стал реже.
- Курс три-ноль-пять, скорость восемнадцать, девяносто шесть оборотов, адмирал, - донеслось из трубы.
- Хорошо.
Команда кричала и жестикулировала, словно мужчина, долго не видевший женщины, а Брент смотрел в бинокль на эту странную и таинственную землю, которая, казалось, была полна парадоксов: где гости снимают обувь, а не головные уборы; где вино подогревают, а рыбу едят сырой; где принимающие душ скребут себя дочиста, прежде чем войти в ванную; где присутствующие на похоронах одеты в белое; где такси не имеют ручек на дверцах, а дверцы распахивают пружинами, которые могут искалечить неосторожного; где император, будучи смертным человеком, почитался как прямой наследник бессмертного бога; где ревностно почитались две различные религии рождение отмечалось по-синтоистски, а смерть - по-буддистски; где язык не имел алфавита, вместо которого использовалось более двух тысяч обязательных иероглифов, позаимствованных у китайцев и имеющих множество значений, зависящих от контекста. Японцы были вежливы и учтивы, пока вы не попадали с ними в метро, где они мимоходом могли переломать вам руки и ноги, штурмуя вагон. Странная страна, - сказал он сам себе. Странная. Но именно здесь он встретился с Сарой - капитаном Сарой Арансон, в кабинете Бернштейна в посольстве Израиля. Он вспомнил ее властное и одновременно привлекательное лицо, выдающее ее тридцать едва заметными морщинками в уголках больших карих глаз, светящихся умом. У нее была загорелая, хорошо ухоженная кожа, спускающиеся пышной волной на уши каштановые волосы. Свободная блузка и слаксы не скрывали налитого тела, острых грудей и круглых бедер. Брента охватило приятное возбуждение при воспоминании о ней. Они вместе поужинали в уютном маленьком ресторанчике. И слишком много выпили. А Сара выпила даже более того. Говорили о геноциде. Ее бабушки и дедушки, тети и дяди - все погибли в печах во славу третьего рейха. Говорили о тревожном, положении на границах Израиля из-за рьяных почитателей джихада. Сара попутно рассказала о своем погибшем любимом Ари Вайцмане, летчике-истребителе, которого разорвало в клочья над долиной Бекаа на его "Мираже", когда ему не удалось уклониться от зенитной управляемой ракеты. И Брент с самого начала почувствовал возникшую между ними симпатию - безумное влечение друг к другу, оставшееся невостребованным до того момента, когда "Йонага" атаковал Каддафи, а Брент был послан в аэропорт Бен-Гурион за новым шифратором-кодировщиком. Те тридцать шесть часов, проведенные в ее квартире в Тель-Авиве потребовали всего жара его крови и оставили в нем незабываемое состояние покоя, которого он никогда не испытывал прежде. Брент с тревогой поежился, когда из темноты воспоминаний проступило лицо Кэтрин. Прогнав его, он вздохнул и снова вернулся к Саре. Увидит ли он ее еще раз? Он знал, что она по делам службы разъезжала по всему миру и ожидала направления в Вашингтон. Но в мире всегда царил такой беспорядок и было так много неожиданностей.
Брент вздрогнул, когда голос телефониста оторвал его от воспоминаний.
- Радар сообщает о множественных целях на входе в пролив.
- Хорошо.
Установив фокус на бинокле, Брент разглядел небольшую точку, качающуюся на волнах курсом на "Йонагу". Потом он заметил неясные очертания еще одной и еще.
- Большое количество небольших лодок, - доложил он адмиралу. - С обоих бортов, сэр.
- Святой Будда - при таком-то ветре! - Громкая команда уменьшила скорость до десяти узлов.
Когда "Йонага" царственной поступью начал свой путь по защищенным водам залива Сагами-Нада в главный фарватер, ветер стих и сотни празднично украшенных лодок, заполненных тысячами радостных людей, суетливо зашныряли рядом с бортами авианосца, заставляя его еще больше снизить скорость и идти предельно осторожно.
- Идиоты. Они мешают нам, - проворчал Фудзита с неубедительной досадой.
- Токийцы рады видеть вас, - тихо сказал на ухо Бренту Аллен.
- У них будет бензин для их машин, пока "Йонага" в действии, улыбнулся Брент.
- Сэр, - обратился телефонист к адмиралу, - на связи "рубка-рубке" пост самообороны: "Следуйте в сухой док Йокосуки".
- Хорошо. - Адмирал повернулся к Россу и Аллену. Он явно был в жизнерадостном настроении. - КОМСИЛСАМОВ, - сказал он, иронизируя.
Все рассмеялись.
В тот же день четыре буксира осторожно втащили "Йонагу" в огромный ремонтный док в Йокосуке, суетясь вокруг авианосца, будто крестьяне, раболепствующие перед крупным дайме. К ночи док был почти осушен, и чудовищное судно повисло на блоках, распорках и лесах, стоном выражая "неудовольствие" от непривычных нагрузок. Рабочие верфи сразу же начали снимать временные заплатки с торпедных пробоин. По трапу на борт поднялся Фрэнк Демпстер. Неуверенной походкой, крепко держась за штормовой леер, он добрался до квартердека, где адмирал Фудзита уже собрал совещание.