- А теперь торпеды?
- Да, адмирал. Хотя по-прежнему остаются поставки торпед "Марк-14".
- Но арабы использовали против нас "пятьсот тридцать третьи".
- Больше не будут. Ими были вооружены только две подлодки, а их мы потопили. Русские перестанут поставлять арабам такие торпеды.
- Что мы можем получить взамен?
Аллен посмотрел другой лист.
- Модель "шестнадцать", похожа на лучшую немецкую торпеду, применявшуюся во вторую мировую войну, с теми же характеристиками хода. Двадцать один дюйм в диаметре, двадцать три фута длиной, может делать до сорока семи узлов на короткой дистанции. Снабжена двухсотпятидесятикилограммовой боеголовкой кумулятивного действия.
- Хорошо, - на удивление быстро согласился Фудзита. - Мне не нравятся ваши автоматические системы, которые устраивают дуэль между собой без участия людей, и компьютеры, которые принимают решения вместо воинов. Лучшая система управления ведением огня - это самурайский глаз на мушке или за линзами прицела. У Цусимы я лично посылал двенадцатидюймовые снаряды в русские линкоры. Какое удовольствие от этого может получить компьютер? - Никто не ответил на этот риторический вопрос. Адмирал продолжал: - Да, на войне можно встретить смерть и боль. Но мужскую честь и самые геройские подвиги воин может найти только на поле брани. Гибель в бою - лучшая слава. - Глаза Фудзиты скользнули по неподвижным лицам. Какая слава от смерти в госпитале с трубками, торчащими изо всех отверстий? - Присутствующие смущенно заерзали на стульях. - И как может умереть компьютер? Испуская дыхание и разбрасывая схемы и транзисторы по палубе? - Послышались смешки.
Заговорил Бернштейн:
- Но, сэр, компьютеры нужны нам для шифровки и дешифровки.
- Знаю, полковник.
- И с вашего разрешения, сэр, я съезжу в посольство забрать новое шифровальное устройство.
Адмирал побарабанил пальцами по столу.
- Возьмите дюжину матросов-охранников.
- Адмирал, - заметил Кавамото. - При шестнадцати пулеметных точках, двухстах матросах для охраны, пятистах человек, занятых на ремонте поврежденных отсеков и трехстах в увольнении.
- Только триста?
- Да, адмирал, остальные четыреста, отказались сходить на берег. Фудзита улыбнулся, Кавамото продолжил: - У нас нет свободных людей.
- Адмирал, - сказал Мацухара. - Я могу охранять полковника. Лейтенант Тецу Такамура и военный летчик первого класса Кодзима отлично справятся с задачей отбора летчиков в Токийском аэропорту и в Касумигауре.
- Воздушный патруль?
- Я свободен до понедельника, сэр.
- А вы, энсин Росс?
- Буду рад быть охранником, адмирал. - Брент ощутил прилив радости от предстоящей встречи с Сарой Арансон. Ему удалось выглядеть бесстрастным, хотя он заметил усмешку Бернштейна.
Фудзита посмотрел на часы.
- Джентльмены, Сын Неба ожидает меня в шестнадцать ноль-ноль.
- Банзай! Банзай!
- Я должен подготовиться. - Опершись о стол, старик поднялся. - Можете вернуться к своим обязанностям.
Брент почувствовал волнение, когда адмирал покинул "Йонагу". Стоя по стойке "смирно" между Марком Алленом и Ирвингом Бернштейном перед рядами офицеров и матросов в синей форме, он с гордостью смотрел, как маленький адмирал чопорно проходит мимо. Лишь однажды, в декабре прошлого года, когда Фудзита наносил свой первый визит императору Хирохито (единственный раз за сорок лет он покинул палубу авианосца), Брент видел старика одетым в парадную форму. Фудзита блистал великолепием в однобортном синем кителе с воротником-стойкой и прорезными карманами, застегнутом на все пуговицы. Роскошные черные галуны украшали верхнюю и переднюю кромку воротника, карманы, борт и низ кителя. Тяжелые черные нашивки на манжетах обозначали адмиральский чин. Об адмиральском звании также свидетельствовали погоны с четырьмя цветками вишни и еще четырьмя на обшитой золотом остроконечной фуражке. Слева свешивался меч, и крошечная ручка Фудзиты твердо прижимала его к бедру под точным "парадным" углом, когда адмирал чеканил шаг.
- Тысяча девятьсот сороковой, - прошептал Аллен в ухо Бренту. - Форма образца сорокового года.
Адмирал подошел к трапу, и двести каблуков щелкнули одновременно, матросы-охранники в синих форменках и бескозырках протянули руки. К чирикающим и пронзительным трелям боцманских свистков и гулкой дроби двух барабанщиков, выбивающих раскаты отдаленного грома, присоединился туш квартета трубачей, чьи инструменты так заревели Бренту в ухо, что он поежился.
Перед тем как ступить на трап, адмирал обменялся приветствиями с вахтенным офицером и отсалютовал флагу. Затем в окружении четырех матросов-охранников старик адмирал медленно и напряженно, но без чьей-либо помощи спустился по трапу к ожидавшему его лимузину с императорскими гербами на дверцах.
Лимузин тронулся, впереди и позади него двигались полицейские машины с красно-янтарными мигалками. Но до того как кортеж проехал разрушенную проходную, к нему, спереди и сзади, присоединились два джипа с пулеметами "Намбу" и четырьмя матросами в каждом.
На "Йонаге" прогремел гром, когда тысячи ботинок ударили по палубе и к крику приветствия облаченных в парадную форму матросов присоединились сотни работавших в доке и артиллеристы зенитных установок, размахивавшие касками. "Банзай, Фудзита!" неслось со всех сторон. Лимузин исчез в лабиринте складов и зданий, возбужденные возгласы стихли, и строй сломался.
- Брент, - сказал Марк Аллен. - Я бы хотел поговорить с вами.
- Есть, сэр. - Энсин последовал за адмиралом.
Соответствующая положению адмирала каюта была немного больше, чем у Росса: в ней находились огромный дубовый стол, широкая койка с настоящим американским матрацем, а не с плоской подкладкой, два незадрапированных кресла, два телефона, карты Тихого и Индийского океанов на одной переборке, молодой Хирохито на традиционной белой лошади - на другой и неизбежное переплетение труб и кабелей над головой.
Марк Аллен сел за стол и, поигрывая карандашом, начал разговор.
- Я поеду забирать шифровальное устройство в понедельник. Вы ведь знаете, у нас возникли трудности с расшифровкой нового арабского шифра.