Брент узнал старый японский гимн "Кимигайо" [автор ошибочно считает слова песни, исполняемой экипажем "Йонаги", текстом национального гимна "Кимигайо"], который команда пела перед боем в Средиземном море. К адмиралу присоединились тысячи голосов, проникавших повсюду: через вентиляционные отверстия, двери, сталь. Энсин пел вместе со всеми, проговаривая те слова и фразы, которые он знал:
"...в морских пучинах, трупы гниют на горных лугах. Мы умрем, мы умрем за императора. Умрем без оглядки." Динамик захрипел от криков "банзай" и топота ног. Наступило молчание.
Брент снова лег, заложив руки за голову.
- Явно не "Встали на якоря", - сказал он сам себе и рассмеялся. Он смеялся и смеялся. И не мог остановиться. А когда наконец ему это удалось, он почувствовал себя ослабевшим, по его щекам текли слезы. Брент перевернулся на бок с широко открытыми глазами и уставился на переборку, на которой висел меч Коноэ.
16
Полковник Ирвинг Бернштейн пять лет прослужил в посольстве Израиля в Токио, и теперь, как знаток города, он вел служебную "Мицубиси" без опознавательных знаков из Йокосуки в столицу. Рядом с Бернштейном сидел подполковник Мацухара, а энсин Росс устроился на заднем сиденье. Им предстояло проехать около пятидесяти километров. Все трое были вооружены пистолетами "Оцу", спрятанными в наплечной кобуре.
- Если этот седан у "Мицубиси" так же хорош, как и ее А6М2, то он должен обойти все машины на дороге, - язвительно заметил Мацухара, не отличавшийся особым чувством юмора.
Бернштейн и Росс были обрадованы хорошим расположением духа пилота. Несмотря на то, что Мацухара выказал намерение разделить свое время между "Йонагой" и Токийским международным аэропортом, он сумел отложить выход на берег, отправив своих ведомых и наиболее надежных летчиков-истребителей Тецу Такамуру и Хитоси Кодзиму на летное поле для координации подготовки летного состава. Тренировка бомбардировщиков проходила под руководством старого опытного командира подполковника Ямабуси, который перевел свой штаб в Каоумигауру.
- Вам хватит пилотов и машин? - спросил Бернштейн, направляя маленький седан через окраины Кавасаки к широкой автостраде.
- Да, полковник, Такамура и Кодзима говорят, что добровольцев и машин больше, чем нам необходимо.
- Вы ожидаете дополнительных самолетов? - спросил Брент.
- Да, несколько, но в основном это старые, побывавшие в ремонте машины.
- А двигатели?
- "Накадзима" поставила с полдюжины новых "Сакаэ" мощностью тысяча двести лошадиных сил.
- Всего-то? И что же вы собираетесь делать с двигателями?
- Не забывайте, что "Йонага" рассчитан на сто пятьдесят три самолета.
- Я до сих пор не могу поверить в это, - сказал Брент.
Мацухара улыбнулся.
- Предполагалось, что на всех самолетах, находящихся на борту корабля, будут установлены двигатели фирмы "Накадзима" "Сакаэ-12". Каждый самолет был оснащен запасным двигателем.
- Значит, первоначально у вас в трюмах было сто пятьдесят три запасных двигателя?
- И сейчас есть.
- Не понимаю.
- Всякий раз после демонтажа двигатель отправлялся в ремонтный цех, а затем на склад. Таким образом, у нас по-прежнему сто пятьдесят три двигателя. С этим у нас не будет проблем.
По мере того как автомобиль приближался к раскинувшемуся впереди Токио, Йоси становился все более молчаливым. Широко раскрытыми глазами он разглядывал высокие бетонные здания, широкие автострады и переполненные пригородные поезда, проносившиеся со скоростью сто миль в час по железнодорожному полотну, проходящему параллельно дороге.
- Святой Будда, что случилось с Японией? - спросил себя пилот.
- Вы ведь не были здесь больше сорока лет, - заметил Ирвинг Бернштейн.
- Да, верно. - Мацухара огляделся по сторонам. - Другой мир. - Он повернулся к водителю. - Вы поедете через Симбаси?
- Это тот район, что к югу от дворца, у залива?
- Да. Там был мой дом. Всего в километре от реки Сумида.
Брент почувствовал себя неловко. Он знал о том страшном огневом налете в 1945-м, когда на всей территории, прилегавшей к заливу, не осталось и камня на камне. Пламя не пощадило даже императорский дворец.
- Мы поедем по Айоами-Дори, пока не доберемся до Касуга-Дори, а там повернем на север, к району Бункио. Посольство Израиля находится как раз на севере от ботанических садов Коисикавы, - сказал Бернштейн.
- Сколько же кругом машин!
- Ха! Это еще мало. Вам следовало бы побывать здесь до введения эмбарго на нефть. Мы бы ползли как черепахи.
Мацухара махнул в сторону севера.
- Посмотрите-ка на те здания. Когда-то в детстве мне довелось побывать в Нью-Йорке. Теперь у нас то же самое.
- Точно. Здесь проживает одиннадцать миллионов, подполковник. Видите те громадины? Это отель "Кейдзо Плаза", Сентер-Билдинг и Номена-Билдинг, а вон там - Международный торговый центр. Что там дальше, я уже не помню.
Пилот посмотрел на юг.
- Из своего дома я мог видеть Фудзи-Сан.
- Смог, - горько пояснил Брент. - Он заполонил всю планету. Если бы не дефицит топлива, было бы гораздо хуже.
Машина взобралась по склону невысокого холма и свернула налево, на Касуга-Дори.
- Я вижу залив! - воскликнул Мацухара, вытянув руку. - Мой дом был там! - Его голос зазвенел. - Моя жена Сумико, мои сыновья Масакеи и Хисайя... Задохнувшись, он отвернулся от своих спутников. В машине повисло напряженное молчание.
Первым заговорил Брент.
- В своем докладе, Йоси-сан, вы упомянули, что у вас были дядя, тетя и трое двоюродных братьев, которые жили в Беппу, на Кюсю.
- Нечего меня жалеть, энсин!
- Подполковник, - резко ответил Брент. - Я никого не жалею. У вас есть корни. У всех вас здесь есть корни. Зачем же их обрывать? Мы сожалеем о потерях, которые вы понесли в той войне. Это было страшное время. И у нас были потери.
- Не нужно читать мне лекцию, Брент. - Тон Мацухары был холодным, но не враждебным. Брент помнил их первую встречу и ту неприкрытую ненависть, которую источал Мацухара. Неприязнь Коноэ была ей под стать. Но, слава Богу, с тех пор как они оказались в одном строю, плечом к плечу, их антагонизм постепенно исчезал, сменяясь взаимным уважением и настоящей дружбой. Брент знал, что подполковник ценит его участие. - Возможно, продолжал Мацухара, - что, когда мы покончим с Каддафи, я разыщу их. И может статься, что сейчас у меня намного больше двоюродных братьев, сестер и племянников.