Женщина поставила поднос с чаем и пирожными на стол. Мужчины встали.
- Это Кимио Урсядзава, - представила женщину Сара. Улыбнувшись, красавица коротко кивнула каждому и направилась к двери.
Задержавшись взглядом на отвисшей челюсти Мацухары, Сара добавила:
- Кимио, прошу тебя, останься. - И пояснила: - Миссис Урсядзава - мой исполнительный секретарь. Она имеет допуск к сверхсекретным материалам.
- О да. Я помню, - сказал Бернштейн. - Мы приняли вас в ноябре прошлого года. Рады видеть вас снова, Кимио.
- Я тоже, полковник, - тихо ответила женщина. Сев на стул, она положила ногу на ногу, явив взору окружающих стройные, мраморно-белые икры, обтянутые тонкими чулками.
- Муж миссис Урсядзавы был первым помощником капитана на "Маеда Мару".
Воспоминание об ужасном убийстве всей команды и пассажиров захваченного наемниками Каддафи лайнера в бухте Триполи заставило мужчин помрачнеть.
- Мне очень жаль, - проговорил Брент.
- Прошу вас, господа, - сказала женщина, опустив глаза. - Угощайтесь чаем с пирожными.
Они завели легкий разговор о Токио, о новой Японии, о последствиях дефицита топлива, старательно избегая упоминания о "Маеда Мару". Но время было дорого, и Брент обеспокоенно взглянул на часы.
- Будет лучше, если мы вернемся на корабль как можно скорее, а то адмирал пошлет за нами целый взвод.
Бернштейн согласно рассмеялся, но Мацухара их не слушал, утонув в глазах Кимио. Мужчины неохотно встали.
Когда Кимио, Бернштейн и Мацухара покинули комнату, Сара защелкнула наручники на запястье Брента. Он быстро накинул ремень чемодана на плечо.
- Ключ у полковника Бернштейна, - сказала Сара, задержав его за руку. Она подошла ближе, крепче сжимая его руку.
Несмотря на растущее желание, Брент пробормотал:
- Я знаю, Сара.
- Брент, - сказала она тихо, приблизив к нему свое лицо. - Завтра вечером?
- Да. У команды левого борта будет увольнение. В том числе и у меня.
- И у Йоси Мацухары. Ты можешь взять его с собой? Кимио - вдова, и...
- По-моему, он проявил к ней легкий интерес, - заметил Брент.
Они рассмеялись.
- Я спрошу Кимио. Позвони завтра по нашему арендованному каналу. - И заглянув своими теплыми, нежными глазами в его глаза, она сказала: - Шалом алейхем.
- Шалом алейхем, Сара.
На следующий день Брент нашел подполковника Мацухару на ангарной палубе. Его зеленый комбинезон в пятнах масла и грязи с трудом можно было отличить в группе механиков, тщательно устанавливавших огромный четырнадцатицилиндровый тысячедвухсотсильный двигатель на место в передней части истребителя. Йоси улыбнулся, махнул рукой Бренту и вернулся к работе, контролируя подсоединение топливных трубок и крепление двигателя к огнеупорному кожуху. Бренту пришлось ждать почти полчаса.
- Ну, - сказал Мацухара, выходя из-за "Зеро". - Извини, что заставил ждать.
- Кое-что личное, Йоси.
Летчик указал рукой в направлении галерейной палубы.
...Каюта Мацухары была такой же маленькой и спартанской, как и у Брента. Приглашенный жестом летчика, энсин уселся на жесткую раму койки, а подполковник - на стул за небольшим столом.
- Заседание штаба, Брент-сан, - сострил он. Снова знакомое "сан", которое впервые произнес Фудзита, толкнуло Брента, оставляя глубокое теплое чувство.
- Правильно, подполковник, - сказал он в тон Мацухаре. - Некоторые вопросы тактики на вечер.
- Вы собираетесь провести наступательную операцию?
Брент засмеялся.
- Не совсем так, Йоси. - Американец легонько постучал себя по лбу. Сегодня вечером я собираюсь встретиться с Сарой, она только что звонила. Кимио Урсядзава не прочь увидеть тебя, поужинать... может быть, мы сначала все вместе сходим в театр Кабуки.
Веселость исчезла с лица летчика, он напрягся.
- Брент, я не был в обществе женщин свыше сорока лет.
- Знаю.
- Мы воины.
- У воинов есть женщины... семьи. Я не предлагаю вам брать с собой Сару и Кимио встречать ударную группу Каддафи, - сказал Брент.
- Я бы хотел поговорить с женщиной. Знаешь, Брент, когда работаешь на корабле из года в год с одними и теми же людьми, темы для разговоров оказываются исчерпанными.
- Да. Даже за несколько месяцев своего пребывания на "Йонаге" я почувствовал это.
- А представь себе прошедшие десятилетия. Мы стали почти немы, по нескольку раз перечитали все книги, полностью отдались во власть своих самолетов, моделирования полетных ситуаций на тренажерах, бесконечного демонтажа и переборке двигателей и вооружения, изнуряли себя, убивая время ежедневными физическими упражнениями.
Брент знал об уединенном, монашеском существовании и тяжелых тренировках, которые сохранили экипаж "Йонаги" на редкость молодым. Марк Аллен сказал как-то, что он заметил этот феномен в Сойти Йокои, когда тот вышел из джунглей Гуама, и лейтенанте Хиро Оноде, которого адмирал опрашивал в 1975 году после тринадцатилетнего пребывания японца, "продолжавшего воевать", на филиппинском Лубанге. Несмотря на черные, без единого проблеска седины, волосы летчика, не имеющее морщин лицо и отменные физические данные, Брент знал, что Йоси, вероятно, начал учиться летать где-то в пятнадцать и, возможно, еще не перешагнул шестидесятилетний рубеж.
- Мне почти шестьдесят, - сказал Мацухара, словно прочитав мысли Брента. - Не уверен, заинтересуется ли миссис Урсядзава...
- Йоси! Она спрашивала о вас, значит, вы ей интересны.
Летчик расплылся в улыбке, как заблудившийся в Сахаре путник, внезапно наткнувшийся на оазис.
- С радостью пойду, Брент-сан.
Сидя, скрестив ноги на дзабутоне под балконом "Кобаяси-дза", одного из старейших японских театров Кабуки, Брент чувствовал себя неуютно на тонкой подушке и надеялся, что представление скоро начнется. От непривычного положения у него затекли ноги, поэтому он изменил позу и наклонился к Саре, она улыбнулась и накрыла его руку своей. На ней была плотно облегающая тело шелковая блузка, которая, казалось, сама обтягивала ее груди, и короткая юбка, открывавшая прекрасной формы ноги, на которых она сидела. Кимио, одетая в традиционное кимоно темно-пурпурного цвета с вышитыми на нем камелиями, орхидеями и розами, перетянутое в тонкой талии узким желтым оби с золотой кружевной бахромой, выглядела очень эффектно. Даже ее прическа была выполнена в национальном стиле с ивовыми веточками и золотыми булавками, мерцавшими в роскошных локонах.