- Затопить первый погреб пятидюймовых снарядов, - приказал Фудзита. Первой команде живучести - в носовую часть по правому борту. - Матросы тут же потащили брандспойты через полетную палубу к галерее, которая была похожа на горящую ночлежку, заполненную одетыми в зеленое мертвыми и умирающими людьми.
Брент рассматривал в бинокль "Фиджи", когда по крайней мере три торпеды попали в его среднюю часть. Корабль приподняло, затем он вновь опустился и стал медленно заваливаться набок.
- Банзай! Банзай! - прокатилось по всему авианосцу. Аллен порывисто схватил Брента за руку, а Фудзита ударил кулаком по спине Бернштейна, в то время как израильтянин прыгал на месте и кричал. Хиронака задрал голову, вознося благодарность небесам.
Придя в себя, адмирал подошел к переговорной трубе.
- Вправо на ноль-три-семь, скорость шестнадцать, - сказал он и потребовал сообщить ему о повреждениях и безвозвратных потерях личного состава. - "Рубка - рубке" - кэптен Файт отвечает?
- Да, сэр.
- Приказ кэптену Файту - пленных не брать.
- Послушайте, сэр, - резко возразил Марк Аллен. - Это негуманно...
- Для меня они всего лишь террористы, и есть только один путь обуздать терроризм, - жестко парировал Фудзита.
- Уничтожить, - сказал Бернштейн, как само собой разумеющееся. - Мы это проходили.
Густой маслянистый дым разогнало ветром, и Брент отчетливо увидел корпус "Фиджи". В море не было видно ни одного "Джиринга", только семь "Флетчеров". Два из них стояли; у одного бушевал пожар в центральной части, другой кренился на левый борт. "Дидо" ушел. Горящие пятна нефти и плавающие обломки покрывали океан на мили вокруг.
- Это называется "пыль на море", Брент.
- После всего, что произошло?
- Да, Брент. После того, как заканчивается бойня.
- Но она еще не закончилась. - Были слышны отдельные пулеметные очереди, и Брент увидел, как с покрытого свинцовым суриком корпуса "Фиджи" скатывались люди, других же расстреливали в воде. Почувствовав тошноту, он отвернулся и подумал то же, что и все, кто уцелел в сражении: ну вот, все закончилось, и я жив. Но он не испытывал радости, только оцепенение и небывалую усталость.
- Световой сигнал кэптену Файту: радиомолчание. Визуальными сигналами: выделить два эсминца для буксировки поврежденных кораблей, оставшимся трем эсминцам находиться в обычном охранении впереди флагмана. Курс ноль-три-семь, скорость шестнадцать. - Фудзита сделал паузу. - Браво! Молодцы!
- Банзай! Банзай!
24
Семь дней спустя "Йонага" медленно входил в Токийский залив, где его встречали флотилии празднично украшенных небольших судов и толпы людей, заполнивших крутые откосы полуостровов Ису и Босо. Вначале их приветствовали громкими радостными возгласами, которые затем сменились глубоким молчанием: собравшиеся внимательно рассматривали почерневший расколотый нос, две пробоины с зазубренными краями в полетной палубе, разбитый вдребезги фор-марс. Авианосец направлялся к причалу Н-2, что был недалеко от ремонтного дока Йокосуки. Стоя на флагманском мостике рядом с адмиралом Фудзитой, Брент чувствовал, как постепенно уходит ощущение ужаса и отвращения, несмотря на страшные потери, которые понес их корабль. Число погибших составило двести шестьдесят четыре человека, триста двадцать семь человек было ранено, а общее количество летчиков и членов летных экипажей, павших в бою, так и не было установлено. Однако мысль, что он струсил под огнем, была для Брента невыносимой.
- Вы ценный помощник и храбрый человек, энсин, - сказал Фудзита, глядя в бинокль, пока авианосец входил в пролив Урага.
- Храбрый? - переспросил Брент, опуская свой бинокль. - Я никогда еще так не боялся, сэр.
Старик уронил бинокль на грудь и посмотрел на энсина.
- Это был жесточайший артобстрел.
- Да, сэр. Самолеты хоть можно увидеть. А эти снаряды, этот грохот...
Черные блестящие глаза старика были ясны.
- Я сам был очень напуган, энсин.
- Вы, сэр?! - не веря своим ушам, выпалил Брент.
- Все люди испытывают страх, но храбрый человек может его подавить. Только идиот или сумасшедший не испугался бы там.
- Но вы были так спокойны, вашего страха совсем было не видно, адмирал.
- И вашего тоже, мистер Росс. - Снова взяв в руки бинокль, он прекратил обсуждение этого щекотливого вопроса. - С Каддафи и остатками его банды еще не покончено.
Брент обрадовался смене темы.
- Сэр, но мы же разбили все его соединение.
- Да, энсин, но они располагают неограниченными средствами и им помогают русские. "Йонаге" еще хватит работы.
Брент вздохнул.
- Надеюсь, что это не так, адмирал.
- Мы понесли тяжелые потери. Вы ценный помощник, хорошо знаете корабль и привыкли к нашему - как бы сказать - образу мышления. "Йонага" нуждается в вас, Брент-сан.
- Благодарю вас, адмирал. Но я должен продолжать службу в разведке.
- Протирать штаны в Пентагоне, Брент-сан, когда есть занятие, достойное самурая?
Брент почувствовал себя пойманной мухой, за которой наблюдает голодный паук, плетя вокруг нее паутину. Этот человек был настоящим чародеем.
- Сэр, я офицер и обязан подчиняться приказам.
- Я собираюсь испросить разрешения на ваш перевод ко мне на постоянную службу. Разумеется, если вы сами согласны.
- Я польщен, адмирал. Можно мне подумать над вашим предложением, обсудить его с адмиралом Алленом?
- Конечно. Но мне необходимо укомплектовать новый штат, так что прошу вас дать мне ответ в течение двадцати четырех часов.
- Есть, сэр.
- И помните, Брент-сан. Вы заслужили ваш меч, прославленный меч рода Коноэ.
Брент ощутил прилив небывалой гордости.
- Благодарю вас, сэр.
Когда "Йонага" встал в док, его уже ждали машины "скорой помощи", выстроившиеся в несколько рядов за плотным оцеплением воинских частей, чьи пулеметы были защищены мешками с песком. Огромные толпы народа собрались у оцепления, молча наблюдая за раненым гигантом.
Как только корабль занял свое место и был поставлен трап, на борт, минуя бесконечную вереницу санитаров, забиравшихся по забортному трапу, поднялись капитан первого ранга Такахаси Аоги, связист военно-морских сил самообороны, докмастер капитан второго ранга Камакура и их штабные офицеры.
Во время встречи с экипажем офицеры с мрачным видом выслушали сначала адмирала Фудзиту, а затем капитана третьего ранга Фукиоку и главного старшину Танэсаки, говоривших о нуждах "Йонаги" и передававших лист за листом список того, что им требовалось.