Он плеснул в бокал виски на два пальца и выпил. И понял, что все они, все до одного (кроме Уиллади, которую не в чем упрекнуть), водят его за нос, подыгрывают ему, чтобы он оставался трезвым. Он плеснул еще виски, уже не на два пальца, а на три. Перед глазами возникло лицо Уиллади, и Джон крепко зажмурился, чтобы не видеть.
– Уходи, Уиллади, – велел Джон, но она не уходила. – Говорю, уходи, Уиллади. Лучше выпьем с тобой пивка и переговорим обо всем, когда все разойдутся.
Когда Джон открыл глаза, образ Уиллади растаял.
– Где Уолтер? – спросил Джон Мозес. Он только что вернулся на боковое крыльцо. Там было полно народу, и во дворе толпились люди, столько людей, что Джону стало не по себе, ведь он искал в толпе одно-единственное лицо и не находил.
Вдруг все стихло, даже ветер.
– Я спрашиваю, где Уолтер? – проревел Джон.
Той сидел на качелях у крыльца, обняв жену
Бернис – невероятную красавицу, ей было уже тридцать пять, но она и не думала увядать.
Той, оставив Бернис, подошел к отцу:
– Папа, Уолтера сегодня нет.
– Черта с два я тебе поверил! – У Джона заплетался язык. – Уолтер не пропустил бы встречу Мозесов.
Тут Джон вспомнил, почему Уолтера нет.
– Той, ты не должен был отпускать его на работу. Видел же, что он нездоров, – не надо было пускать.
Лицо Тоя исказилось болью.
– Верно, папа. Понимаю.
Джон начал:
– Вспороли брюхо, как сви… – Но не договорил.
На крыльцо поднялась Калла, встала лицом к лицу с Джоном.
– Пойдем-ка в дом, приляжем, – сказала она.
Слова ее будто перенесли Джона Мозеса в другой мир. Он и думать забыл об Уолтере. Он думал о том, что уже десять с лишним лет спит в одиночестве.
– Что? – прохрипел Джон. – Охота в постели покувыркаться?
Калла застыла, онемев, губы побелели. Родные и знакомые потихоньку расходились со двора, усаживали детей в машины, прихватывали остатки еды. Надвигалась гроза, и все спешили прочь, пока гром не грянул.
Джон рявкнул:
– Эй, вы куда? Наелись – и бежать? Разве воспитанные люди так себя ведут?
Но гости высыпали со двора, как соль из опрокинутой солонки. Двор опустел.
Калла возмутилась:
– Джон, не будь посмешищем.
– Кем хочу, тем и буду, – ответил Джон. – Я ж как-никак предприниматель-самоучка. – Он закружился в танце, пошатнулся и едва не рухнул с крыльца.
– Ты осел-самоучка, – буркнула Калла.
Джон Мозес ударил ее по лицу. Прибежала Уиллади, расталкивая людей. Вклинилась между отцом и матерью, заглянула Джону в глаза.
– Мне… за тебя… стыдно, – сказала она отцу. Голос ее дрожал.
Джон, мигом протрезвев, долго не отводил взгляда. Потом развернулся и ушел в дом.
Продолжать праздник никого не тянуло. Гости постояли, сокрушаясь про себя. Уиллади гладила руку матери, не спуская глаз с двери, за которой исчез Джон Мозес. Вдруг она поняла, что сейчас произойдет, будто услышала голос с небес. И кинулась к дверям.
– Папа! – закричала она пронзительно, но никто ее не услышал: выстрел раскатом грома заглушил ее крик.
Глава 4
Первый час был самым тяжелым. Братья Уиллади не пускали в дом женщин, но Уиллади мысленно видела все так ясно, будто сама нашла тело. До конца дней она будет гнать от себя эту картину, бороться с ней, ненавидеть, пытаться уменьшить, приглушить краски. Ей никогда не удастся.
Она не сопротивлялась, когда ее усадили на стул во дворе, но усидеть на месте не смогла. Вскочила, впилась зубами в ладонь, чтобы не завыть в голос. Кто-то взял ее под руку и стал водить кругами – от крыльца к колодцу, от колодца в сад и опять на крыльцо. Ходили, разговаривали. Слова утешения текли ручейком, наплывали друг на друга, сливались воедино. И опять круги, круги. Позже Уиллади не могла вспомнить, кто спас ее от безумия.
– Все из-за меня, – повторяла она.
– Ш-ш-ш… ш-ш-ш… тише… никто не виноват.
Но она-то знала. Знала.
Удалось дозвониться до Сэмюэля, и она услышала то, что и ожидала. Он садится в машину и едет. Здесь его место – с ней, с детьми и Каллой. Уиллади и слушать не желала. Он должен остаться. Мужчин здесь хватит, управятся и без него, да он и не успеет приехать, к тому же столько времени за рулем, ни к чему так рисковать, и если с ним что-нибудь случится, она не переживет.
– Как он мог? – яростно спросил Сэмюэль, но Уиллади предпочла не услышать.
Повесив трубку, Уиллади не знала, за что хвататься. Тело увезли в Магнолию, в погребальную контору. Друзья и соседи помогли убрать комнату, где Джон застрелился. Всюду люди, негде уединиться, подумать. Надо отыскать детей, успокоить, – но детей нигде не видно. Наверное, кто-то увел к себе домой, приведут позже – может, завтра утром.