Вот только перед мужиками, как-то слегка неудобно. Сидят сейчас бедолаги на полянке, словно собаки у магазина и ждут загулявших лидеров. Да, поди еще, как в том старинном анекдоте — всякую херню про нас думают.
Да и ладно. Что поделать, если и для меня самого, все произошло абсолютно внезапно!
«Не виноватый я, она сама пришла»!
Наплевать. Поймут и простят! А кто бы устоял? Разве что — Чера.
Ну и позавидуют, конечно — как без того?
По крайней мере, двое из трех — уж, наверняка!
В общем: «Это было сильнее меня и как-то, само собой вышло. Она первая начала».
Невольно усмехаюсь. Естественно, глубоко внутри себя. А то еще, лежащее рядом, белокурое и прекрасное стихийное бедствие, не приведи демиурги — как-нибудь неправильно мою ухмылку истолкует. Думаю, в таком случае — мне уж точно мало не покажется!
Хотя и употребить расхожее выражение: «ничто не предвещало» — будет враньем в данной ситуации. Еще как «предвещало» — зачем лукавить?
Просто, наш с воительницей конфетно-букетный период брачных игр был… своеобразным. И проходил не под трели соловьев, а под хищный посвист стрел и звонкий лязг металла.
А так — мы почти как офисные «коллеги по работе», давно симпатизировавшие друг другу и в один прекрасный миг не удержавшись — занявшиеся любовью в кабинете бухгалтерии, в разгар очередного корпоратива.
Ну, и вместо кабинета бухгалтерии — в нашем случае, выступила эта чудная полянка в атрейском лесу.
«Наш ковер цветочная поляна, наша крыша небо голубое», в общем…
— О чем молчишь? — девушка укладывается светловолосой головой на мою грудь, — Вины и сожаления в твоих глазах, я вроде не заметила. И это правильно, — и фыркает кошкой, — Ты только по-пустому не заморачивайся, и не усложняй, вождь Горан. Я просто буду рядом. Не навязчиво и без лишних демонстраций, — и после паузы добавляет, — Мне с тобой хорошо.
И замолкает, мудро не требуя слов о том, насколько прекрасно было мне с ней.
Хотя, может и зря не спросила — ведь и мне, на самом деле, тоже было замечательно.
Не так, как с Ольгой, но в том и прелесть.
В этой девушке с другой планеты — необузданность голодной пантеры вполне гармонично уживалась с покорностью и нежностью.
Это тоже была «моя» женщина!
Вот так повезло Егорке!
А моралисты пусть лучше заткнутся. Ибо основная базовая задача любого живого мужского организма — максимально разбросать свой генетический материал.
Да и вообще — чего это я тут «отмазки» леплю?!
Сейчас мне хорошо!
…По нашему возвращению к боевым товарищам, ни один из камрадов не задает ни единого глупого вопроса.
Даже бескрайне болтливый и бесконечно любопытный Моня-одессит смотрит куда-то в сторону, любуясь пестиками и тычинками разнообразных лесных цветов.
Вот и правильно. Завидуйте молча, братцы!
После недавней практики в камасутре, спина снова ноет несмотря на проведенную Арвиндом «физиотерапию». А ведь когда мы с Арвильдой друг дружку, поочередно «на лопатки укладывали» — совсем не беспокоила. Не до неё было.
Как и не до сообщений в чате.
Читаю пропущенный месседж, встревоженного нашей остановкой молодого атрейца.
Успокаиваю его, разъясняя, что все у нас в порядке.
Тут же прилетает полный скрытого ехидства вопрос от Рул, очень жаждущей узнать, чем это мы там занимаемся. В стороне от трех остальных камрадов.
Тупо игнорирую язву и её вопросы.
Однако змея не унимается и присылает следующее сообщение, призывающее:
«Make love, not ware»*.
На что получает философский ответ:
«От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль»! — и совсем далекую от философии приписку, — «Изыди, демоница! Откроешь свой прелестный ротик слишком широко — зашью! Колючей проволокой. Зуб даю! С неистовой любовью, всегда твой Горан».
«Нема, как рыба. Чмоки-чмоки, милый!
P. S. И все-таки, она тебя распечатала»!
Вот ведь бабы у нас заразы! Они там поди еще своими планами и сексуальными фантазиями делятся! Стервы хищные!
Мы продолжаем путь.
Вскоре, сплошной лес заканчивается. Бредем через зеленые луга и не очень часто попадающиеся околки.
Вокруг покой, цветы и птицы. Благодать, мля!
Совсем крохотный поселок на десяток домов, спрятался в тени густого и широкого перелеска с вырубленной поселенцами сердцевиной.
Здесь тихо и очень уютно. Прямо как в деревеньке хоббитов, из «Властелина колец».
На контрасте с этим ощущением уюта — местные жители насторожены и мрачны лицами.
Что — даже сюда уже донесся топот копыт «большого гиворского набега»?
Скорее всего так. Насколько я успел узнать атрейцев — обычно они вполне гостеприимны и радушны и подобное поведение им не особенно свойственно.
Разговор начался не слишком дружелюбно. Без всякого намека на родственные объятья, «охи-вздохи» и фразы, типа: «О, боги, как же ты вырос, мой мальчик»!
И только в процессе беседы, окончательно опознав в Альтусе своего племянника, недоверчивый блеск подозрения в светлых глазах его тетки и остальных здешних обитателей, явно не просто так тусующихся неподалеку, исчезает.
Однако я, Моня и Чера, по-прежнему остаемся объектами пристального внимания и любопытства.
Ну, это вполне понятно, уже привычно и абсолютно нормально. Мы же поначалу так же на нугари и атрейцев таращились.
Нам предлагают подкрепиться с дороги.
Мы благодарим и не заставляем себя уговаривать. Жрать, действительно, жутко хочется! Особенно мне. Усаживаемся за стол, врытый в землю прямо во дворе.
Только Арвильда ограничивается кружкой какого-то напитка на меду и, расположившись на крыльце, беседует с родственницей Альтуса — еще достаточно привлекательной, статной атрейкой, лет сорока пяти, рослой и полногрудой, при этом грациозной в плавных кошачьих движениях, как и она сама,
Обе собеседницы, уже вполне привычно для моего земного слуха, певуче растягивают гласные и твердо обрывают согласные звуки.
Активно жую и прислушиваюсь к разговору женщин. Как в свое время показал опыт общения с народом нугари, для достижения большей эффективности, внутреннему переводчику необходимо, как можно больше постоянной практики.
Всех нюансов пока еще понять не могу — женщины говорят слишком быстро для меня, но отдельные отрывки вполне догоняю:
«Спасибо, что не привели к нашему дому врагов»…
«Идут со стороны поселка у болот»…
«Сосед два дня назад заметил отряд в сотню голов к югу от деревни»…
«Продукты в дорогу»…
«Нам бы болтов к арбалетам, если можете поделиться»…
«С собой не зовем, сами не знаем — дойдем ли»…
И так далее…
Не прерывая разговора, хозяйка выносит из пристройки две небольшие, но увесистые холщовые сумки и что-то похожее на термос.
В сумках арбалетные болты. На первый взгляд — штук по тридцать в каждой, наверное.
Совсем негусто, конечно. Но все же, чем могла — помогла. И на том — огромное мерси.
В металлическом сосуде яд.
Надеюсь, он изготовлен не слишком давно и «не просрочен».
Арвильда сгоняет мужчин из-за стола и разложив на нем полученное имущество, приступает к обработке наконечников смертоносным зельем.
При этом взглядом бывалой атаманши, грозно зыркает в сторону своего земляка Альтуса и нас с Черой, мол: «Ну, и чего вы ждете, олухи и разгильдяи — заряжайте, давайте»!
Моня, как не имеющий стрелкового вооружения, остается вне зоны её сурового внимания и бесцельно слоняется по небольшому дворику.
— Чего ты, как цыган на сельской ярмарке зыркаешь? Поживу высматриваешь? Даже не думай! — на всякий случай профилактирую этого прохиндея с шаловливыми и загребущими руками.
— Да, с чего ты взял-то, босс? — возмущенно обижается одессит, — Что я, совсем упоротый, по-твоему, что ли? Моня принципам не чужд!
«Дзынь»!
Торопливо поднимаюсь из-за стола.