— Во всяком случае, я тот, чье решение может повлиять на твою судьбу, — а вот это произношу уже на нашем языке. Спросонья мозг морщить не слишком хочется. — Так, что ты хотел нам предложить? Ты ведь явно с каким-то предложением пришел?
Выслушав Брунгильду, он кивает.
— Я внимательно слушаю. Излагай.
— Куда вы направляетесь?
С усмешкой приподнимаю бровь, показывая пленнику, что оценил уровень его нахальства.
— Я проведу вас через зону влияния своего племени, а вы отпустите меня живым.
Арвильда адаптирует для меня перевод — этот парень явно сказал: «через земли своего племени».
— И где находятся земли твоего племени?
— Вы уже двигаетесь по ним, — отвечает «разумный».
— Но мы на воде, — я с безмятежной улыбкой развожу ладони в стороны, — И насколько я понимаю, ваши бойцы её не слишком любят. Так что на реке они нам ничем не угрожают. Тогда зачем мне твои услуги?
— Куда бы вы не направлялись — вам никак не обойти крепости вождя Ульбальда. Она ключевое место в наших краях, — спокойно доводит до нашего сведения пленный «обратившийся», — Вы можете сойти на берег сегодня или плыть по реке еще три дня и все равно ваш дальнейший путь не минует этого городка.
— Он правду говорит? — интересуюсь у местной уроженки.
— Точно не скажу, но вроде — да, — поднимает плечи она. — Надо уточнить у Арвинда или у кого-то из горожан. Они здесь всяко лучше меня ориентируются.
Киваю. После уточним.
— Ну и что с того? — спрашиваю у пленного.
— Вам надо успеть добраться до поселения, как можно быстрее, — прямо и открыто смотря в мои глаза, произносит он, — И я могу в этом помочь. В обмен на свою жизнь, — напоминает парень.
— А куда нам спешить? За нами, вроде, никто не гонится.
— За вами, возможно и нет, но впереди вас, уже могут идти наши отряды, — все так же спокойно отвечает он.
— И куда они направляются?
— К крепости.
— Зачем?
— Атаковать её и уничтожить.
Пристально смотрю в его лицо. Оно совершенно спокойно. Очень жаль, что среди умений менталиста — «детектор лжи» отсутствует.
— С чего бы это? — снова спрашиваю я, — Жили вы себе спокойно много лет и вдруг, внезапно, решили, что этот городок вам поперёк горла встал?
— Вожди всех самых крупных племен договорились об этом.
— С кем? — спрашиваю я, уже догадываясь об ответе.
— С гиворами из-за реки.
— О чем конкретно?
— О разделе прилегающих к реке земель и сотрудничестве.
Жестом показав, что пленник может присесть, задумываюсь.
— Егор, ты думаешь, он говорит правду? Разбудить Арвинда?
— Не спеши. А насчет его слов… Почему бы и нет? Ведь с младшим братом городского вождя сектанты как-то сумели столковаться? Ну а я, в качестве лидера психов, прекрасно сотрудничал с американцами в Вайоминге. А потом штурмовал монастырь, совместно с вами и остальными нормальными людьми. Так что, теоретически, система вполне позволяет подобные маневры.
Прикусив губу и потемнев глазами, блондинка задумывается о своем, давая мне заняться тем же.
Вот оно как! Значит, гиворы навели контакт с обратившимися и договорились атаковать нейтральные земли с двух сторон.
Решили поделить их по этой самой реке. И в случае необходимости, оказывать взаимную поддержку друг другу.
Разделили сферы влияния, так сказать.
Ну, а почему бы и нет? Более чем возможно.
Что теоретически, что практически!
Значит, на восьмом поколении, выросшем в присутствии «системы» — межвидовая борьба способна трансформироваться в симбиоз?
Любила жаба гадюку!?
Может они еще и детишек друг от друга рожать начнут?
Негромко и не слишком весело смеюсь. Просто представил картину совокупления гивора с грязной самкой обратившихся.
Ну что ж — пи…дец Атрее! Во-всяком случае — этой её части!
А может и не только Атрее карачун придет. Что, если их взаимная любовь дойдет до такого градуса, что гиворы начнут перебрасывать обратившихся на Землю.
Впрочем, поразмыслив, прихожу к выводу, что подобное маловероятно. Чисто технически. Хотя и не невозможно.
Поставь три смены «грузчиков и вязальщиков» — знай, вяжи руки и забрасывай в портал дураков мешками.
При таком подходе, всё упирается только в логистические способности гиворских менталистов.
Да нет — им бы своих туда по-максимуму перекинуть. Животные здесь останутся.
Просто, неглупые и коварные сектанты используют придурков, так же, как поимели младшего братца городского вождя, а потом пустят всех временных союзничков под ножи. И станут доминировать.
Да еще и на Земле закрепятся. И будет им счастье!
— Ну, хорошо, допустим, пока я ему верю. Чем он, конкретно, может быть полезен?
И дождавшись, пока воительница переведет, добавляю на атрейском:
— Жизнь не дешевая штука.
«Разумный» кивает и излагает дальше.
— Он предлагает провести отряд, через считающиеся непроходимыми болота. Таким образом, предоставив нам возможность, срезать расстояние на добрые… э-э… три сотни километров, примерно, — переводя местные меры длины в привычные мне километры, Арвильда ненадолго подзависает, — Да еще эти три сотни без него — нам придется идти, мало того, что вкруговую, так еще и по дремучим лесам, где скорость передвижения минимальна.
Да еще под угрозой нападения «обратившихся», которых тут хватает.
— Опять болота, — невольно морщусь я, — это все?
— Нет. После того, как мы перейдем болота, он предлагает напасть на табун своего племени и устранив посменно дежурящих там охранников, обзавестись лошадьми.
— А что, воины его племени ушли в поход безлошадными?
Выслушав очередной вопрос, «обратившийся», где-то даже слегка горделиво поглядывая на нас с Арвильдой, поясняет, что у его племени много лошадей. Очень много. Достаточно для того, чтобы хватало и воинам на поход одвуконь и имеется возможность еще столько же оставить на выпасе.
— И как мы это сделаем? — я скептически ухмыляюсь. — Сколько там табунщиков?
— Пользуясь своим положением члена племени, он в одиночку приблизится к пастушьей смене и неожиданно уничтожит дежурящего там старшего — «разумного» с чатом, который мог бы поднять тревогу.
— А после, будет самоотвержено и геройски отбиваться от «неразумных» до нашего прибытия? За что же он нас так возлюбил-то, интересно?
Я хохочу. Не слишком громко, но люди на следующем судне поглядывают с недоумением.
— Что там у тебя такого интересного, Горан?
На шум сползаются, мирно дремавшие до того, ближние.
— Анекдот, мля! Вас тоже посмешу. Только, давайте чуть позже, братцы, — отсмеявшись, машу рукой и обращаюсь к «переводчице»:
— То есть — мы должны поставить на карту свои жизни в расчете на искренность непримиримого врага? Он, что — нас совсем за недоумков держит?
Камрады непонимающе переглядываются, но воздерживаются от вопросов и комментариев.
— Говорит, что он свою судьбу не выбирал. По рождению обречен был стать тем, кем стал. Понимает твое недоверие, но ему надоело так жить уже очень давно.
Буквально сверлю «обратившегося» взглядом. Он выдерживает, не виляя глазами и не опуская лица.
Сука, можете считать меня сумасшедшим, но я почему-то — ему верю. Ну, почти…
Чуйка не просто вещует, она последний зуб дает и рубаху на пупке рвет, заверяя меня в том, что нет в его словах подвоха и коварства. Все так и есть!
Хмыкаю. От сидящего передо мной, явно нетипичного персонажа, как-то почти по-родному, прямо Вотаном-Мишаней повеяло!
Да и предлагать злейшим врагам подобное, с расчетом так дешево обмануть — может только сумасшедший, с напрочь поплавившейся кукушкой или действительно искренний уникум.
— Спроси, как он думает, почему с ним беседую именно я?
— Потому, что ты здесь — самый главный.