- Скажи спасибо, что и в самом деле не раскололась, - откликнулся Воронин. - Тебя такой дубиной шандарахнули, что и слона можно было бы уложить.
- Кто ж это меня так?
- Местные жители сгоряча, - пояснил солдат. - Приняли тебя по ошибке за бандита.
Серый почувствовал, что ему помогают сесть, а под спину подложили что-то твёрдое, чтобы он смог опереться. Снова разлепив веки, он с удивлением обнаружил, что сидит возле костра, над которым дымится котелок с похлёбкой. Вокруг огня расположилась группа незнакомых людей, настороженно наблюдающих за ним. Все они были худыми, казалось, даже измождёнными. Справа от себя Серый заметил солдата.
- Где я? Кто эти люди?
- Пока я пошёл на разведку, к тебе с другой стороны подкрались местные аборигены, которые, как оказалось, уже давно за нами наблюдали, - объяснил Воронин. - Они решили, что мы с тобой бандиты из какого-то города… я ещё и сам толком не разобрался, из какого.
- А как тебе удалось их убедить в обратном?
- Ну, это просто дело навыка и тренировок, - слегка замялся Воронин. - Мне пришлось их сначала разоружить, а потом уже объяснять, что к чему…
- Ясно, - усмехнулся Серый.
Он представил себе, как выглядело это “разоружение”. Наверное, солдат всех этих тщедушных аборигенов раскидал, как снопы, - они и вякнуть не успели.
“Хорошо, что они такие хиляки, - подумал Серый. - Силёнок не хватило мне черепушку раскроить…”
Один из местных набрал в миску похлебки и протянул Серому. Другой подал деревянную ложку. Серый принюхался: пахло аппетитно. Он осторожно попробовал. Горячее варево оказалось вполне съедобным, и Серый принялся есть, исподлобья наблюдая за окружающими. Лишь один раз он оторвался от миски, чтобы спросить солдата:
- А что это за город, о котором ты упомянул?
- Тут, понимаешь, такое дело, - начал рассказывать Воронин. - Есть город, в котором орудует какая-то группировка. Если я правильно понял, там правит диктатор, в чьём подчинении и находится эта банда. А местные жители вынуждены прятаться по лесам, чтобы не стать жертвами периодических “зачисток”…
*
Проба пера в качестве кабацкого музыканта прошла терпимо. Вначале, было дело, уж подумал, что моя карьера закончилась, даже не начавшись. Я попробовал играть джазовые пьесы для гитары, но через некоторое время в зале повисла напряжённая тишина. Доиграв очередную импровизацию до логического завершения, я поднял голову и упёрся в стену тяжёлых взглядов.
Сквозь клубы табачного дыма ко мне протянулись незримые нити раздражённости, которые ощущались почти физически. Казалось, в зале назревает взрыв.
- Ох, побьют… - едва слышно произнёс я, почему-то вспомнив фразу из старого фильма.
В этот момент тёплое дыхание легко коснулось моей щеки, и тихий голос едва слышно шепнул:
- Не сегодня…
От неожиданности я резко повернул голову, едва не свернув собственную шею, и с изумлением уставился на стройную светловолосую девушку. Её фигурку плотно облегало чёрное трико, усеянное искрящейся, словно алмазной, пыльцой. Девушка грациозной походкой плавно, словно перетекая, подошла к отполированному шесту и томно прислонилась к нему.
По рядам зрителей прокатился приглушённый одобрительный ропот.
Девушка оглянулась и посмотрела мне прямо в глаза. И тут я с удивлением узнал в ней Ингу. Это было словно волшебное превращение гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Откуда в этой хрупкой на вид и слегка отчуждённой девушке появилось столько женственности и грациозности. Я глядел на неё, разинув от восхищения рот, и она снисходительно усмехнулась.
Стремительно крутанувшись вокруг шеста, Инга чуть наклонилась в мою сторону и едва слышно промолвила:
- Сыграй какой-нибудь медленный блюз…
Я начал лихорадочно соображать, что бы такое воспроизвести, но пальцы сами собой уже начали перебирать струны. По притихшему залу поплыли первые чарующие звуки знаменитой композиции Телониуса Монка “Около полуночи”.
Стройная фигура у шеста начала плавно раскачиваться, постепенно добавляя движения. Она изгибалась, опускалась вниз, а затем неожиданно взмывала вверх, в то же время, умудряясь каким-то неестественным образом растворяться в слепящем вращении, и вновь материализоваться в искрящемся фантастическом пируэте.
Словно заворожённый, я, не отрываясь, следил за невероятным танцем Инги. Такого мне ещё никогда раньше не доводилось видеть. Это было что-то поистине неописуемое. Под впечатлением её танца, мои пальцы вытворяли такое, чего я прежде не мог добиться длительными тренировками. Казалось, гитара сама пела, словно была живым существом, и играла за целый оркестр.
Сколько прошло времени, наверное, никто из зачарованных зрителей не смог бы сказать точно, но танец закончился. Ещё висели в зале последние затихающие звуки, а девушка плавно и незаметно скользнула куда-то в сторону и растворилась в полумраке.
Придя в себя, я настороженно замер, вглядываясь в лица посетителей “Красной утки”. В абсолютной тишине неожиданно громко скрипнул стул, и тотчас зал взорвался, словно только и ждал этого сигнала. Со всех сторон засвистели, заулюлюкали… но это был свист и крики восторга.
- Молодец, музыкант!
- Давай ещё!
- Эй, парень, иди к нам - выпьем по стаканчику!
Об Инге никто и не вспомнил, словно её и не было вовсе на сцене ещё несколько мгновений назад. Ведь это именно она заставила всех сидеть, разинув рты. Я не понимал, почему так происходит, и растерянно озирался по сторонам. В какой-то момент я поймал напряжённый взгляд Перца. По его губам блуждала кривая гаденькая ухмылка, но из глубины зрачков выглядывали ледяные иголки. Перец встал из-за стола и, подойдя ко мне, хлопнул по плечу:
- Завтра с утра обязательно загляни в мэрию. Думаю, советник Гунар захочет с тобой пообщаться.
- На какую тему?
- Завтра узнаешь…
Перец хитро подмигнул и решительно направился к выходу. Я провёл его растерянным взглядом и обернулся на запыхавшийся голос:
- А ты молодец, музыкант! Не то, что тот мозгляк, который здесь до тебя был…
На меня смотрел улыбающийся Леон - первый человек, которого я здесь встретил. Он, собственно говоря, спас меня от гигантской сороконожки и привёл в город. На раскрасневшейся от выпитого алкоголя физиономии сияла широкая добродушная улыбка.
- Давай, за наш столик! - пригласил Леон. - Я тебя с приятелями познакомлю…
Сославшись на то, что мне ещё необходимо сегодня поработать и пообещав завтра присоединиться к компании Леона, я принялся за исполнение следующей композиции. Однако через некоторое время с удивлением обнаружил, что меня уже почти никто не слушает. Очевидно, я прошёл тест на “вживаемость в коллектив”, и ко мне потеряли интерес. Посетители “Красной утки” галдели, перекрикивая друг друга, и о чём-то громко спорили. До меня никому не было дела. Я уж было собрался тихонько ускользнуть под шумок, но в этот момент поймал взгляд хозяина. Он одобрительно кивнул мне и взмахнул рукой - давай, мол, продолжай!
Делать было нечего. В конце концов, это работа. Стараясь сохранять на лице дежурную улыбку, я почти автоматически играл одну пьесу за другой и вспоминал, как танцевала Инга. Кстати, она скоро появилась в своём обычном наряде, и принялась обслуживать посетителей, как ни в чём не бывало. Никто не смотрел на неё, словно девушки и не было вовсе.
Вечер тянулся медленно, но как бы там не было, а наступило время закрытия заведения. Последний посетитель, рассчитавшись с Бэри, отвалился от барной стойки и поплёлся к выходу. Почти весь персонал “Красной утки” уже отправился по домам - оставались только я, Инга и Бэримор.
Хозяин с довольным видом пересчитывал выручку. Инга отмывала столы, а я отирался поблизости, не зная, как завести с ней разговор.
- А ты чего не уходишь? - подозрительно прищурился на меня хозяин ресторана.
- С вашего позволения, господин Бэримор, я бы хотел остаться и помочь Инге прибраться…