Ах, оставьте, Сергей, - устало отмахнулся Гунар. - Вы же не боец. У вас на лице написана любовь к ближнему, а там, возможно, придётся драться.
- С кем?
- Если бы я знал…
В это время без стука отворилась дверь, и в кабинет быстрым шагом вошёл Перец. Окинув помещение внимательным взглядом, он кивнул мне и сразу же спросил Гунара:
- Я только что встретил двоих новеньких. Кто они и почему их сразу направили на корабль?
- И я тоже рад нашей встрече, - съехидничал советник.
- Здравствуйте, - нехотя проворчал громила.
- Вот так-то гораздо лучше, - подобрел советник. - А новичков я отправил на корабль, потому что они полетят в экспедицию.
- Но…
- Это не обсуждается. Приказ.
Советник взял со своего стола какой-то документ и протянул его Перцу. Тот внимательно пробежал по нему глазами, недоумённо взглянул на Гунара, но он лишь пожал плечами, и молча вернул. По его виду было ясно, что он не согласен, но вслух ничего не сказал.
Я изо всех сил вытянул шею в тщетной надежде хоть краешком глаза заглянуть в бумагу, но, увы, ничего не вышло. Разочарованно вздохнув, я опёрся на край стола с картой и демонстративно скрестил на груди руки.
- А ты чего вздыхаешь, голуба, словно тебя кто обидел? - переключил Перец своё внимание на меня.
- Рвётся в бой, - усмехнулся Гунар. - Ему, видите ли, тоже хочется лететь на разведку. Романтик…
- Никуда ты не полетишь, - безапелляционно заявил Перец. - У меня в команде каждое место на учёте.
- А почему новичков сразу взяли, а мне нельзя?
- Потому, - отрезал он.
Когда Перец знакомился с содержанием бумаги, показанной ему советником, то озабочено почесал щёку, и я обратил внимание на свежую длинную царапину, пересекавшую его скулу и пятно засохшей крови возле самого уха.
- Извините, у вас щека поцарапана, - не удержался я.
Перец недоумённо посмотрел на меня, а затем, что-то вспомнив, пренебрежительно взмахнул рукой.
- Да это ерунда, не обращай внимания!
- Но там же ещё и кровь…
- А это не моя, - хищно осклабился он и повернулся к советнику.
Хорошо, что он так сделал, потому что после его слов я ощутил внезапный приступ дурноты. Наверное, даже побледнел, так как Гунар внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, лишь недовольно поджал губы. Мне показалось или в кабинете на самом деле стало очень душно, только больше уже не мог здесь находиться.
- Пойду, пожалуй, нужно ещё с текстом поработать, - вяло произнёс я, направляясь к выходу.
- А скоро мы услышим твоё новое творение? - поинтересовался Перец. - Пора бы осчастливить горожан.
- Я стараюсь.
- Ну-ну, старайся…
Более не обращая на меня внимания советник и Перец принялись что-то горячо обсуждать негромкими голосами, но это меня уже совершенно не интересовало. Быстро сбежав по ступеням на первый этаж и выскочив на улицу, я с наслаждением глотнул прохладного воздуха, показавшегося мне необычайно чистым и свежим после затхлого кабинета. Откуда вернулся Перец я даже не хотел гадать. Да и рукоять тяжёлого пистолета, красноречиво торчавшая у него из-за пояса, ещё более укрепляла меня в этом решении.
*
Строительство летучего корабля близилось к завершению. Собственно говоря, он уже был готов, оставалось только догрузить некоторое оборудование и припасы. Оболочка подъёмного аэростата округлилась, полностью заполненная газом. Пассажирская корзина, выполненная в форме корпуса парусного судна неподвижно висела под аэростатом на растянутых канатах, закреплённых нижними концами за колонны, поддерживающие массивную крышу большого здания.
Начальник строительства - Жак оказался толковым малым. Ознакомившись с идеей парашюта, он быстро сообразил что к чему и через несколько часов его работники уже принялись за изготовление опытного образца, который нужно было испытать, как можно быстрее.
Ёмкости с кислородом и дыхательные аппараты уже были на борту. Планировался экипаж из пяти человек и все припасы на пять-шесть дней, с учётом обратной дороги, если за два дня полёта не удастся достигнуть конца сумеречной стены. Кроме того необходимы были и тёплые вещи, так как никто не знал, какими могут оказаться погодные условия и температура в туманной стене.
День пролетел незаметно. Воронин и Серый трудились наравне со всеми. Забравшись по верёвочной лестнице на корабль, они тщательно проверяли снаряжение, компактно и надёжно закрепляя его так, чтобы ничто не мешало передвижению экипажа. Летуны (как Серый сразу окрестил парящих вокруг горожан) без устали сновали вверх - вниз, доставляя необходимое. Все они были сосредоточенны и чем-то напоминали озабоченных пчёл.
- А ты знаешь, я им даже завидую, - признался Серый. - Это ж надо так легко и непринуждённо летать, даже не задумываясь как это делается.
- Они с этим родились, - пожал плечами Воронин.
- Да, а я так и не научился…
- Ты что, взаправду пытался научиться летать?!
Изумлённый солдат даже перестал крепить ремнями тюки к бортам корпуса. Он выпрямился и недоверчиво уставился на товарища. А Серый расслаблено откинувшись на сидушку, обхватил руками колени и мечтательно улыбнулся:
- Да уж, было дело…
- Ну и как же ты это делал?
- Очень просто: выпрямлялся, раскидывал руки в стороны, закрывал глаза, чтобы ничего не отвлекало и сосредотачивался. Я представлял, что моё тело постепенно становится невесомым и начинает медленно, незаметно подыматься над землёй. Казалось, вот-вот и я полечу…
- Ну это, наверное, ещё в детстве было?
- Всегда. Я периодически пробовал это делать всю жизнь, последний раз совсем недавно.
Гм… интересно, а как знакомые относились к этому чудачеству? Небось, насмешки строили?
- Нет. Никто не видел, я же это делал в совершенно безлюдных местах. Да и если бы кто-нибудь всё же заметил, то наверняка подумали бы, что просто человек медитирует - сейчас это стало модно.
- Но ведь это же полная чушь! - не выдержал Воронин. - Люди не птицы, летать не могут.
Но Серый лишь со спокойной улыбкой повёл рукой в сторону очередного летуна, появившегося у наружного борта, и солдат крякнул, растерянно потирая затылок.
- Мда… не видел бы собственными глазами, не поверил. Никак не могу привыкнуть, что они вот так запросто…
- Слушай, служивый, а давай-ка вечерком проверим эту их “Красную утку”? - предложил Серый, меняя тему разговора. - Посмотрим, что за народ там собирается, заодно послушаем этого музыканта - очень мне любопытно, чего это с ним так носятся.
- Может, и в самом деле хорошо играет, - предположил Воронин.
- Посмотрим… я в этом немножко разбираюсь.
- Сам что ли музыкант? - поинтересовался солдат.
- Скорее дирижёр, - криво усмехнулся Серый и с усердием принялся за работу, прекратив разговор. Обоим не терпелось поскорее отправиться в экспедицию, так как каждый надеялся отыскать возможность вернуться домой.
Когда в конце дня прилетел Жак, чтобы проверить, как идут дела, его пухлая добродушная физиономия стала ещё шире от довольной улыбки. Он похвалил новичков и пригласил на следующее утро принять участие в испытании парашютов.
- Мы-то и сами можем, но всё же вам эти приспособления лучше известны, так что приходите.
- Обязательно будем, - заверил Воронин. - Тем более, что нужно проверить укладку. Если парашют не раскроется, человек погибнуть может.
- Об этом не волнуйся, - успокоил Жак. - Испытывать буду я лично, а рождённый летать, как говорят у нас, далеко не упадёт!
- Да слышал я похожую поговорку, только она немного другой смысл имела и звучала чуть по-иному, - проворчал Серый.
- Это где ж ты такое слышал? - поинтересовался начальник строительства.
- А, там… в другой жизни.
- И как же она звучала?
- Рожденный ползать летать не может…
- Это точно про наших уродов-повстанцев! - расхохотался Жак, но, заметив странное выражение на лицах новичков, поспешил добавить: - Ну, вас-то это не касается, вы ж из Лабиринта.
Воронин дёрнулся было, собираясь что-то сказать по этому поводу в защиту тех людей, с которыми делил еду у костра, но Серый, успел схватить его за руку и, крепко сжав, спокойно подтвердил: