- Его вызвали по срочному делу. Он скоро должен вернуться. Завтра или послезавтра. Может, задержится немного.
- Твой муж поможет мне вернуться домой?
- Конечно! - зашлась в восторге Аллочка, - он такой добрый и славный, что с радостью доставит тебя, куда захочешь.
- А как вы сюда добираетесь?
- На самолете, - ответило невинное создание.
- А телефон у вас тут есть?
- Есть, но соединяется только с телефоном Валерия, моего мужа, - улыбнулась во весь рот девушка.
Вспомнив, что я все еще голодна, Аллочка позвала меня на кухню. Разогрев в микроволновой печи что-то вкусно пахнущее, она снова принялась щебетать про мужа.
- Ой, да я тебе сейчас его покажу! - воскликнула Аллочка, всплеснув руками и умчалась наверх.
Я, воспользовавшись ее отсутствием, жадно набросилась на разогревшуюся еду. Я еще не успела уничтожить и половины, как Аллочка вернулась она с пухлым альбомом.
- Здесь вся наша совместная жизнь, - гордо изрекла она, плюхнув хранилище семейных фотографий мне на колени, и уселась рядом. Положив руку на альбом, она таинственно произнесла: - Посвящаю тебя в тайны нашей семьи.
Я торопливо вытерла руки и губы и с несколько натянутым интересом открыла альбом. Похоже, Аллочка знала не все семейные тайны, потому что в некоторые я смогла бы ее посвятить при желании. Хорошо, что я была слишком измотана, чтобы бурно реагировать на неожиданные открытия.
С фотографии торжественной свадебной церемонии на меня смотрела невинными голубыми глазами Аллочка. Она была в таком платье, что в другое время я бы скукожилась от зависти. Но тогда Аллочкино платье меня мало заинтересовало. Потому что рядом с ней, гордо улыбаясь, возвышался Валерий Антонович. Он не изменился нисколько. То же лицо, очаровавшее меня в кафе, та же непринужденная манера держаться. Рядом что-то пищала Аллочка, листая страницы, а я думала только об одном: куда и как отсюда смыться.
Страх разрастался во мне, как сорняк на заброшенном огороде. Мысли метались в голове, как ненормальные. Одна бредовее другой: то затаиться в укромном месте, а потом угнать вертолет, который я понятия не имею как водить; то связать Аллочку, взять ее в заложницы и потребовать вернуть меня на родину. И тому подобное. Естественно, ни один мой план никуда не годился. И тут из безостановочной речи Аллочки я выхватила одно слово - "пароход". Оно подействовало на меня магически, отрезвив моментально.
- Ты сказала "пароход"? - впилась я в Аллочку, как пиявка.
Она посмотрела испуганно:
- Ну да. Развлечений здесь никаких, кроме телевизора и видика. Вот я и хожу раз в неделю помахать рукой проходящему лайнеру. И пассажиры машут в ответ. Кажется, - вдруг грустно вздохнула она, - что с людьми поговорила. Иногда мы вместе с Валерой ходим. Хочешь, завтра с тобой пойдем. Он приходит вон оттуда, - показала она рукой.
У меня подпрыгнуло сердце:
- Завтра? - переспросила я, пытаясь не выдать волнения.
- Завтра в обед он будет проплывать, огромный такой, красивый. Давай сходим, а?
Нашу беседу прервал телефонный звонок. Мы с Аллочкой подпрыгнули вместе. Она - побежала отвечать, я - замерла от дурного предчувствия.
- Валерочка, - пела в трубку Аллочка,- у меня для тебя сюрприз. Нет, не скажу. Прилетишь - сам узнаешь.
Я перевела дух, только когда она повесила трубку и готова была расцеловать милую дурочку, что сдержала язык за зубами. Радостно улыбаясь, Аллочка сообщила, что муж прилетает завтра утром, надо готовить праздничный обед.
- Пароход вместе встречать пойдем, - она так и светилась счастьем.
Совместная встреча спасительного судна не входила в мои планы. Я извинилась, что не смогу помочь хозяйке в приготовлении обеда, и ушла отдыхать. Мне надо было выспаться. Я хотела обдумать в одиночестве план дальнейших действий, но не успела. Я рухнула на кровать, и меня не стало. Во сне я гуляла по незнакомому городу среди огромных зданий. Со мной кто-то шел, но кто - видно не было. Разбудила меня Аллочка поздно вечером. Мы мило поужинали и пошли смотреть на звезды. Оказалось, недалекая Аллочка прекрасно разбирается в звездах. Она назвала мне все созвездия, большие планеты и малые.
- Я их все знаю, - тихо говорила она. - Я так часто с ними беседую, все рассказываю. А они меня жалеют.
Мне тоже стало жаль Аллочку, заточенную богатым извергом то на далеком острове, то в городском особняке. Я даже захотела позвать ее с собой, но вовремя остановилась. Аллочка в мои планы не входила. Она сама выбрала эту жизнь. Стряхнув с себя мучительную жалость и глупую мечтательность, я стала искать тропинку, по которой привела меня к себе Аллочка.
Оставив тоскующую девочку плакаться звездам, я пошла к морю. Лодка стояла на берегу, весла были на месте. Я уже знала, что делать.
Аллочка уже звала меня. Обнявшись, мы пошли в дом. Разговор не клеился, потому что она пыталась петь дифирамбы мужу, а меня от этого тошнило. И я резко прервала ее:
- Что ты комедию ломаешь? - прошипела я. - Что я - дура совершенная? Я же вижу, как противно и тошно тебе здесь. Как хочется гулять и развлекаться, слушать признания в любви, не от этого хмыря, а от молодых и сильных мужчин. Как хочется посмеяться с подругами, которых он разогнал, прогуляться вечером по набережной одной, а не с телохранителями. А нельзя. Через год-два вышвырнет твой Валерий тебя на улицу и в след не посмотрит. И ты сломаешься. Сдохнешь в ночлежке, или под забором. Поэтому-то и трясешься за своего Валеру, самца поганого, знаешь, что слово против скажешь - и конец безбедной жизни. А делать ты ничего не умеешь. Вот и терпишь.
Что меня подвигло на такую речь - не знаю. Аллочка сникла, уронила лицо в ладони и мелко затряслась. Я опомнилась, бросилась к ней, шепча слова утешения. Но она оттолкнула мои руки и заорала не своим голосом:
- Что ты знаешь про мою жизнь? Ты вон, какая ухоженная, холеная. А моя мать всю жизнь вокзальные сортиры мыла. Когда я - лимита тьмутараканевская - в столицу приехала, кто меня подобрал? Валера. Все видела, побольше тебя. Он меня с иглы слезть заставил, накормил досыта впервые в жизни. Я до сих пор опомниться не могу, что женился на мне!
Я дала ей выговориться. После долгих рыданий Аллочка продолжила в ином ключе:
- Я ему, скоту, все отработала. Ты думаешь, зачем он меня здесь держит? Чтобы не проболталась кому-нибудь, чем он занимается. А избавиться от меня он пока не может. В трудное время он на меня все оформил: недвижимость, счета в банках. Все. Я тут месяцами сижу, чеки подписываю, да его ублажаю, когда появляется. Спасибо, еще под друзей не подкладывал. Как-то намекал, да я такую истерику закатила, что он все в шутку свел потом.
Я ждала, пока Аллочка выговорится до конца. Я сочувствовала ей от всей души. Но помочь я должна была только себе. Двоим нам не спастись. Уж жену-то Валера будет разыскивать, и найдет. А с ней и меня, убившую его верного помощника, меня - свидетеля возможного обвинения.
Кое-как утешив Аллочку, я проводила ее в спальню. Мне и самой хотелось спать до безумия. Но я не могла: если я просплю рассвет, все пропало.
Сначала я читала до рези в глазах, потом смотрела какую-то чушь по видеомагнитофону. Потом просто металась по своей комнате, беспрерывно паля сигарету за сигаретой. Наконец, небо начало светлеть, звезды тухли сгоревшими лампочками. Пора. Я накинула Аллочкину куртку и выскользнула за дверь. Разжившись на кухне съестными припасами, я поднялась наверх, заглянула к Аллочке, которая спала, как ребенок. Сказав несчастной девочке последнее "прости", я покинула дом и поспешила к лодке. Светало быстро. Уже хорошо было видно тропинку, я шла уверенно и быстро. Я запомнила направление, откуда появляется пароход, как называла судно Аллочка, и вычислила примерный путь следования. Я направлюсь навстречу лайнеру и на борту попрошу политического убежища. Я надеялась, что мне пойдут навстречу, несмотря на отсутствие документов и прочих атрибутов государственности.