Отгоняя тревожные мысли, я все же подумывала, не закричать ли. Может, моя охрана еще меня услышит и не даст случится злодейству? Ну и что я им скажу? Доказательств-то у меня нет! Выставлю себя в дурном свете, что, может, и неплохо, учитывая мой план. Но вот отношения с женихом испорчу, ясен пень. И как потом с ним договариваться? К тому же вряд ли он будет действовать так грубо, и свадьба с собранием всей мыслимой и немыслимой родни еще не состоялась… Я все-таки не выдержала и позвала негромко:
— Ратмир…
Он моментально обернулся, уколов меня острыми крупинками темных глаз, развернулся, подъехал в упор. Я первый раз назвала его по имени. Вышло довольно мягко. И… он задумался, как бы пробуя мое произношение на вкус, словно вспоминая что-то… Показалось или нет, но мой попутчик на секунду ушел в глубину себя, словно пытаясь найти давно забытое представление. Затем улыбнулся — видимо, понравился мой тон загнанной в ловушку мыши. Приподнял одну бровь в немом вопросе, усмиряя рвущегося в путь Черныша.
— Я хотела… Не могли бы Вы… пояснить, куда мы едем? — еле выдавила из себя я, запинаясь и чувствуя, что ладони покрываются неприятной липкостью под пристальным взглядом. Что, в самом деле, со мной происходит? Почему я извиняющимся тоном спрашиваю о своей судьбе? Смелее надо быть, как говорит моя тетка. Изольда умеет громогласным голосом разогнать ленивых племянников (в два раза крупнее ее), когда те, как невидимые тени, непозволительно прячутся по углам особняка с газеткой в руках. Вместо того, чтобы работать в теткином кафе Заморских невиданностей (популярном, между прочим, среди высшего света). Но я отвлеклась. Воспоминание о хрупкой, но влиятельной тетке Изольде придало мне внутренних сил. Я выпрямила спину и плечи и с вызовом посмотрела на жениха.
Общение с незнакомыми людьми мне всегда давалось с трудом. Особенно с уверенными в себе. А этот тип смотрит свысока, как будто в недоумении, что кто-то кроме него посмел открыть рот! Несколько секунд Ратмир молча разглядывал мое лицо, а потом спокойно, пожалуй, даже слишком, ответил:
— Я хочу… — он слегка нахмурился, подбирая слова (но, видимо, так и не подобрал ничего путного), — показать тебе одно место. Увидишь.
Одно место? Надеюсь, не озеро с крокодилами? Дурная моя голова, унесите меня святые отцы, какие крокодилы в обычном лесу!!!! Нда-а, яснее не стало. Одно хорошо — по крайней мере отозвался. Может быть, с ним теперь можно поговорить? Намекнуть, что как то… все это излишне? Эмоции не читаются на его лице — ни радости, ни огорчения. Тащит меня куда-то, а у меня одно желание — оказаться в своей мягкой постели с книгой в руках, понимая, что все это дурной сон… Ну или хотя бы в какой постели после нашего многодневного переезда (в одиночестве я имею в виду)!!! Надеюсь в этом его имении не спят на деревянных подстилах, сливаясь с природой?! Я вздохнула, сейчас самообладание — это то, что мне нужно больше всего. Придется потерпеть, ведь надо получше узнать обстановку.
Кивнула и лошади тронулись, держась ближе друг к другу. Впереди высилась горная гряда, которую мы недавно пересекли, въезжая на территорию жениха. Как объяснил дед, весь лес внутри огороженной горами территории, — принадлежит Ратмиру, а это довольно большое плато, пересекать которое придется не менее недели. Только на нем ничего нет, кроме природы. Сплошные дикие дремучие леса. Может еще озера. Горы по периметру. И что мне, дитю цивилизации, прикажете здесь делать? Скакать по лесам? До более-менее приличного города просто так не доберешься, да что там, надо сооружать отдельную процессию с охраной. Друзей по-близости не заведешь, один этот… Ратмир, странный парень, слишком сосредоточенно изучающий мое лицо. Да, удружил ты мне дедушка, удружил! Семейная жертва принесена, но я еще поборюсь — продолжала я ворчать про себя, сверкая напоказ притворной улыбкой, словно начищенный самовар.
Горный разъем, через который мы въехали в лес, вырос стремительно, возвышаясь над нами крутой скалой. Улучшив момент, когда наши лошади были близко, я сделала попытку разговорить молчаливого попутчика, который безотрывно смотрел вперед. Начну издалека. Говоря о природе да погоде, люди невольно переходят к темам, которые их волнуют. И раскрывают себя (особенно если капнуть на их увлечения медом восхищения). Попробую и я "половить рыбу", авось женишок и расскажет что-то о своей жизни.
— У Вас очень необычный лес! — крикнула на скаку. — Никогда такого не видела!
— Такого леса ты больше не встретишь, Алёна! — хмыкнул кавалер с удовольствием, покосившись на меня. Все-таки в длинноволосых мужчинах есть своя привлекательность. Вон как красиво развеваются черные пряди при каждом скачке Черныша! Пожалуй, если бы не абсурдность всей ситуации, мог бы он мне… понравиться? Что? Понравиться? Ну уж нет! Я не могла позволить подобным мыслям роиться у меня в голове. Этак и наломать дров быстро можно. Конечно, у меня иногда случались влюбленности. В абстрактных героев, что только не творивших ради завоевания трепетного девичьего сердца. Из книг. Вот и Ратмир сейчас походил на одного из них. В этом все объяснение. Быстренько отогнала незваные мысли и стала слушать дальше. — Этот лес, он… особый. Этим деревьям сотни лет, тысячи… Они… слышат все. — Говорил он прерывисто, словно подбирая каждое слово, вкладывая в него какой-то особый, сакральный смысл.
— Неужели??! — искренне удивилась я. — Как же они могли так долго сохраниться? Ведь тут могли проходить войны, то засуха и зной, или морозы… Почему не возникли деревни и города?
— Лес неприкосновенен. — Резкий голос заставил меня вздрогнуть. — Наша семья чтит это веками. Можно сказать, что он под защитой.
— Под защитой? — я не смогла сдержать возглас удивления. — Но как можно быть под защитой от погодных условий, например? От хозяйственной деятельности людей? Под защитой кого?
— Лес защищает сам себя, — терпеливо пояснил мужчина. — Он — живой. Любой, кто осмелится нарушить его равновесие, будет наказан. Ты поймешь…
— Лесом? Наказан? — переспросила я, сдерживая насмешливую улыбку. Антропоморфные представления о природе были распространены в человеческой культуре довольно давно, не думала, что столкнусь с этим в своей жизни. Ратмир бросил суровый взгляд, словно я не могла понять прописных истин, и не ответил.
Нда-а… Живой лес… Я, конечно, понимаю, что деревья, цветочки всякие, бабочки с жучками — они все живые. Но мой спутник, наверное, выражается слишком образно, говоря о живом лесном массиве. А что касается погодных условий, я могла, конечно, и раньше догадаться, что климат в районе, окруженном горами, должен быть гораздо мягче. Сюда не проникают ветра, а влажность достаточна даже в засушливое время. Может, Ратмир, и имеет в виду, что лес под образной защитой гор?
— И все же… — не унималась я. — Возможно, Вы его защитник? — капнула я медом на самолюбие жениха, чтобы развить разговор.
— Все верно, Алёна. Я — Хранитель, можно так сказать, чтобы тебе было понятнее… Сегодня, когда ваш экипаж зашел в лес, прокатилась волна. Деревья шумели. Гул был везде… Чужие люди. Лес не любит чужих. И не всем позволяет войти.