Почему-то этот образ ранит меня больше, чем непонимание мужа. Я еще раз пытаюсь объяснить, но тщетно. Мужчины говорят сами с собой. В их словах часто звучит "угроза", "биологическое оружие", "уничтожение"… На меня косятся с подозрением, будто я уже чем-то больна. Сложно… Страшно. Тупая боль в висках, острая в сердце.
Вскоре муж берет меня за руку, сажает в механическую карету, везет в загородный дом, похожий на маленькую крепость. Это большее, о чем он смог договориться со своим другом. Не сажать меня в камеру, а просто запереть в особняке. Одну, под присмотром охраны. Без возможности связаться с кем-то. Ключи от квартиры, где бьется в попытках выбраться Волчанкин, тоже забирает муж. Я не могу не дать, иначе кто откроет дверь…
Я не выдерживаю, плачу. Муж успокаивает, оставаясь при этом твердым в своих решениях. А дальше жизнь происходит как во сне. Я ничего не знаю, я ни с кем не общаюсь. Дни сменяют один другой, я их не считаю. В моей душе пустота, как будто вырыли огромный колодец, но он так и не наполнился водой. Внутри нет ничего, глухое бессилие. Нежелание жить. Я не понимаю, в какой момент оступилась впервые. Я ничего не знаю про себя. И главное, я не ведаю, что с ним. С тем, кого не слушала. Кого… предала. Слезы давно пересохли. У меня нет сил даже плакать.
В один из дней я выхожу в наш маленький сад, мою единственную отраду, оставшийся островок природы, напоминающий о счастливых днях экспедиции. Мы были вместе. Мы цвели вместе с уникальной излучиной, в которой буквально творились чудеса. Мы были счастливы, будущее казалось полным приключений и открытий. Зачем, зачем я все разрушила… Впрочем, Макс бы не оставил это просто так. Он докопался бы до истины рано или поздно… Могли ли мы противостоять ему и его влиятельным друзьям?..
Остатки мыслей съедали меня каждый день. Однако сегодня на душе было особенно тревожно. Словно слабый сигнал комариным писком навязчиво звучал внутри. Он никак не уходил, не хотел успокаиваться. Я села на скамейку и прислушалась к тишине вокруг. Какой-то совершенно особой, звенящей, не проходящей тишине. Что-то было не так. Что-то стало еще хуже. Куда уж?
Я осмотрелась. Не пели птицы, не жужжали насекомые. Застыла безмолвно трава. Остановилось небо. Какое-то совершенно прозрачное серое небо. Что с ним??? Внезапно оно стало розоветь. Становиться оранжевым. Что происходит?! Что-то надвигалось. Раскатистый грохот догнал причудливо меняющее цвет небо. А потом налетела волна… Волна оранжевого цвета. Это произошло быстро, за долю секунды. Я не успела ничего понять, ничего почувствовать. Волна просто слизала все вокруг, унесла с собой, сожгла, выкинула, раздавила окружающую реальность. Мир схлопнулся, наступила темнота.
Какие-то круги и вспышки побежали перед глазами. Меня медленно выносило обратно. К костру. Я практически забыла о том, кто я и где нахожусь, поэтому приходить в себя было непросто. Слишком свежи ощущения… Катастрофа. Случилась огромная катастрофа. И тогда. И теперь. Я узнала то, что знать совсем не хотела. И это знание еще сильней изрезало мою душу, искромсало её на куски. Можно ли их сшить обратно? Я не знала.
Я обнаружила себя сидящей на земле рядом с костром. Напротив присел Ратмир. О боги! Он тоже с трудом приходил в себя! И как только его взгляд становился более осмысленным… он мрачнел. Мрачнел все больше и больше. Происходило что-то ужасное. Ратмир… мой милый Ратмир смотрел на меня жестко, с яростью. Его глаза сузились и налились огнем. Он никогда не смотрел на меня так, никогда… Даже когда он злился, в нем всегда оставалось нечто ироничное, притягательное… Но не сейчас. Сейчас на меня глядел демон, готовый сожрать меня с потрохами, не меньше.
— Ратмир… — мой голос сел, я дышала с трудом, словно пробежала марафон. С глаз сорвались горячие слезы. Катастрофа. Я поняла, что видела не только я. Ратмир тоже все видел. Все!..
— Алёна! — яростно выкрикнул он и губы его исказились от злобы. — Почему??? Почему ты каждый раз делаешь это?! Уходишь, предаешь??? Бросаешь на гибель… Лес. Все повторяется…
— Я не знаю! — выкрикнула я сквозь слезы. — Я не понимаю! Я хочу все изменить!
— Изменить? — он саркастически усмехнулся. — Так ты все хочешь изменить? Ты раз за разом уходишь, уносишь с собой частицу леса и меня, чтобы растоптать, уничтожить…
— Нет! — я отчаянно замахала руками. — Нет! Я не хочу! Так выходит! Все уже иначе! Ведь правда? Правда? Теперь все изменилось?
Повисла тишина и лишь тяжело дыхание нас обоих перекрывало треск костра.
— Я не знаю, — мрачно изрек он. — Теперь я ничего не знаю.
— Но как? — окончательно расплакалась я. Эмоции хлестали через край, я не могла их остановить. — Это прошло! Это ужасно, но это в прошлом! Я хочу начать все сначала, хочу…
— Ты играешь, не понимая, что творишь. Кто знает, когда ты в очередной раз запрешь меня в доме, чтобы вынести лесные артефакты?
— Ты что! Как ты можешь такое говорить! — подскочила я на ноги.
— А разве не этим ты занимаешься все время? А, Алёна? — он тоже встал. — Всегда… У тебя одна мысль. Чувства тебе не нужны…
— Я делала ошибки, ты прав! Но теперь все изменилось! — кричала я. — Я поняла! Поняла…
— Ничего ты не поняла, — в голосе мелькнуло презрение, он стал сухим. — Ни тогда, ни сейчас. Никто не даст гарантий, что завтра тебе не придет в голову стать великим первооткрывателем в мире науке. Что тебя волнует, кроме амбиций?..
— Ты не прав… — мой голос дрогнул. — Позволь доказать обратное!
— Ты уже все доказала. И не раз, — он продолжал презрительно хмуриться, а у меня внутри заскребли кошки. Я физически чувствовала, как он отдаляется, отгораживается от меня незримыми внутренними преградами. Нельзя этого допускать! Но как…
— Прости меня! — я бросилась к мужчине, обняла, но он не дрогнул. Не протянул руки, так и оставшись стоять неподвижно отвердевшей статуей. — Я люблю тебя!.. — выкрикнула я с отчаянием и мой крик гулко отразился в лесу, почему-то наполнившемся небывалой тишиной.
Ратмир молчал и эта тишина буквально разрывала мне внутренности, истощала нутро. Я не знала, что делать. Состояние, близкое к паническому, накатило слишком резко.
Внезапно и неожиданно тишина разорвалась аплодисментами. Что?! Что-о-о???
— Браво! — раздался подозрительно знакомый голос. — Какая сцена! Достойная лучших театров!
Мы с Ратмиром резко обернулись и одновременно вздрогнули. Из леса с кривой самодовольной улыбкой на нас глядел Мартимус. Упираясь одной рукой в дерево, а другой в бок, он выражал приторную радость от нашей встречи и я поняла, что катастрофа наступила окончательно.
Глава 38 — Искупление
— Я бы с удовольствием посмотрел вашу игру еще. Но, к сожалению, время не ждет. У нас ведь осталось маленькое важное дело. Незавершенный, так сказать, проект! — раздался подленький смешок, а я закусила губу. Сердце тревожно вздрогнуло, внутренности словно покрылись инеем. Было тихо. Непривычно тихо.