Уважаемые читатели! Есть те, кто еще не нажал кнопку "Отслеживать автора"?! Если да, сделайте это сейчас. Так Вы будете в курсе всех обновлений книг, новинок и записей в блоге. А мне — будет очень приятно.
Глава 20 — Ратмир. Избавление от забвения
Я не сдержался. Да и мог ли я это сделать? Контроль полностью покинул меня, когда я увидел Алёну около дерева жизни, Светлого дерева, как мы его зовем. Я сразу предупредил, что теперь устоять не смогу, она восприняла это как всегда… с насмешкой. Пусть… это скрасит ей горечь обиды, которая будет непременно. Потому что я не остановлюсь. Не смогу…
По правде, все началось несколько ранее. Девушка сама виновата, что затеяла эту глупую игру с Долманом. Какая нелепость — новый жених… Мне даже думать об этом не хотелось, тратить драгоценное время на всякую нелепицу. Хотя острый укол внутри я все же получил, когда увидел, что их лица приближаются друг к другу для поцелуя. Довольно болезненный укол. Я тогда не сдержался в первый раз, протащив девчонку через чащу до своей комнаты. Надо было хорошенько её проучить, поставить на место, подчинить. Но… похоже, проучил я лишь самого себя.
Я завалил её на кровать, наслаждаясь трепыханием тонкого тела. Разглядывая сжатые от возмущения губы и слушая громкое дыхание, ловя быстрое трепыхание сердца за сильно вздымающимися ребрами и пульсирующую кожу на шее. Признаться, мне нравилось подчинять. Ломать, настаивать, брать. Я и сам не заметил, когда изменился мой характер. Раньше я не замечал за собой таких склонностей…
Приятные мягкие губы, тонкая кожа и разметавшиеся волосы, извивающееся тело подо мной — все это только распаляло жар. И я почти потерял контроль, забираясь руками под гладкие ткани, скользя там, где еще не бывали мужские руки, в этом я был уверен. Вся эта игра была безумно приятна, затягивала, закручивала где-то глубоко внутри живота и… требовала продолжения. Алёна возмущалась, рвалась в попытке избавиться от моих настойчивых прикосновений, но потом неожиданно затихла, перестала сопротивляться. Мне даже показалось, начала отвечать…
Я дотронулся до юной и такой нежной груди сквозь платье, затем скользнул рукой на бедро, где белел незащищенный участок кожи, пробрался сквозь нижнее белье, дразня и легко прикасаясь к самым чувствительным местам. Алёна закричала и этот крик отозвался во мне сладкой болью. Почти не соображая, что делаю, и не чувствуя границ, я поднял низ платья, намереваясь продолжить начинание. Скажи Алёна нет — я не уверен, что смог бы остановиться. Вряд ли… Тело и разум требовали продолжения того, чего я был лишен страшно представить сколько. Если Алёна узнает — точно потеряет чувства.
И тут что-то заставило меня затормозить. Пятно, темнеющее на бедре. Подозрительно похожее на… Демоны! Хотелось закричать. Я внимательно всмотрелся на нечто, напоминающее родимое пятно на внутренней поверхности левого бедра. Тронул пальцем, словно в надежде стереть внезапно возникшую иллюзию. Но пятно было кожей, настоящей кожей, темным участком, доминирующем над растекающейся вокруг белизной. И без сомнений напоминало спираль, каким-то неведомым образом возникшую в том самом месте, что и у Элен… Клеймо… Клеймо, которым её..
Дальше я не мог думать, в волнении надавив на кожу. Кажется, я даже закричал, требуя от Алёны немедленного ответа:
— Что это! Говори!
— Родимое пятно, — недоуменно произнесла девушка.
Демон! Разве возможно родимое пятно в виде хоть и немного смазанного, но рисунка? Спираль и палка посередине — меч. Знак инквизиторов. Казнивших Илен. Но сколько я не спрашивал у девчонки, она таращила удивленные глаза и не могла рассказать ничего внятного. Как такое возможно…
Первая мысль всплыла о том, что Гарольд (единственный, кто был в курсе клейма) свихнулся, и помня выжженную печать у Илен, каким-то образом сделал татуировку внучке. Но я сразу отверг эту бредовую мысль. Второе, что подумалось, духи прошлого не хотят оставлять меня и инквизиторы каким-то образом похитили девочку и пометили её. Но зачем? И пятно выглядит так естественно, совсем не похоже на татуировку или рану…
Еще одна мысль лезла в голову, но мне она показалась настолько дикой и бездоказательной, что я тут же отбросил её в сторону. Оставалось… ничего. Ясно одно — все происходящее не столь просто и случайно, как хотелось бы думать. Лес неспроста призвал Алёну через колдунью. А быть может это был не лес, а я?
Я в растерянности оставил девушку и выскочил из комнаты. Мне нужно было прийти в себя, поэтому я отправился к Светлому дереву. Я так делаю всегда в моменты раздумий. Прижимаюсь к тёплой и мягкой коре и она наполняет меня внутренним светом. Таким же радостным и приятным на ощупь. Это даёт ориентир и… надежду. Какое-то внутреннее удовольствие от того, что все вскоре будет хорошо…
На этот раз дерево молчало. А сознание лишь подбрасывало разрозненные мрачные картины, которые мне никак не хотелось представлять… но я не мог не вспоминать. Обугленное тело, клеймо с чёрными, безобразно неровными краями. Что пережила моя девочка, до сих вызывало у меня желание скулить. Если бы я мог взять боль себе… хотя бы боль, душу я давно отпустил, надеясь что высшие будут милостивы и соединят нас, когда и я пересеку свой порог…
Илен мне часто являлась во снах. Там она всегда была живая. Весёлая — такая, какой мне хотелось видеть её всегда. Она тянула меня за руку и мы бежали, весело смеясь. Часто по побережью, любуясь на лазоревые чистые воды, набегающие неспешной волной на мелкую гальку. Иногда в лесу, углубляясь в чащу пышных растений и цветов, таких, которых здесь никогда не было. Замирали, любуясь рассветами, наблюдая их с высоких скал. Я очень любил эти сны и, пожалуй, именно они примирили меня с реальностью. Я знал, что Илен счастлива. Пусть далеко, по-своему, но наши души оставались неразрывны в глубине подсознания.
Но сны внезапно прекратились. Лет двадцать назад. Я продолжал ждать их ночь за ночью, ломая голову, что же могло случиться. Куда делись те светлые образы, что питали меня больше, чем пища, позволяя каждый день дышать и что-то делать. Я звал, как безумец шептал, ложась в кровать снова и снова:
— Приди… Пожалуйста, приди. Мое сердце надорвалось от желания снова увидеть тебя…
Но она не приходила. Просто исчезла, растворилась, как утренняя роса. Со временем я научился жить и без этого утешения, заковав своё сердце и внутренности в стальную броню, научившись дышать сквозь маску необходимости.
До тех пор, пока в моей жизни не появилась Алёна. Я до сих пор не могу объяснить… Они так непохожи. Или, может, похожи?.. Теперь я ни в чем не уверен. Сначала мне казалось, что свадьба — это формальная необходимость. Теперь все перевернулось. Мир словно снова вспыхнул передо мной яркими красками. Заиграл переливами надежды. Я не мог обманывать себя, я сам этого хотел. Хотел до дрожи, до неистового желания прикоснуться, притянуть, ощущая нарастающую под кожей музыку жизни. Музыку любви и чего-то нового. Растворяющего прошлое без остатка.
Неужели я снова смог полюбить? Или это только иллюзия, видимость чувств, моего когда-то сражённого насмерть сознания. Я не знал ответ и это выворачивало, сжигало способность мыслить. Но также… скручивало в томительном ожидании, щипало предвкушением и щекотало желанием. Я знал, что смогу насладиться этим чувством сполна очень скоро. Это подогревало мой интерес. Но был ли он чем-то подлинным?