Мельком глянула на Ратмира, он сидел, чрезмерно сосредоточенный, острым взглядом пронзая мою голову от лица до затылка, нанизывая словно гигантскую бусину, и прикусила губу. Он не двигался и, все, казалось замерло, превратилось в окаменевшие статуи… Лишь биение моего загнанного сердца ударяло по ушам, билось в шею и норовило вытолкнуть сердце из груди. Быть может, Ратмир прав? И учащенное сердцебиение говорит о чем-то еще, кроме как физиологической реакции, обычных химических процессах, что возникают сами собой, когда велением судьбы сближаются мужчина и женщина… И боль, эта боль вчера, неужели так будет всегда? Больно. Уже не физически, а душевно. Когда в тебя врываются, не спрашивая согласия, докапываются изнутри до потаенных мест и выворачивают, разглядывая словно опытный образец. Но ничего… я смогу это пережить. Смогу разыграть эту партию, и докопаться до той правды, которая не дает мне покоя. Заботиться о лесе? Отлично! Только… у меня свои представления об этой заботе. По мне, так лесу пойдет на пользу интерес научного сообщества. А я… я как-нибудь выплыву. Быть может…
— Клянусь. — Рассек тишину мой тихий голос, иначе наэлектризованная тишина уже готова была взорваться вспышками испепеляющих все вокруг молний. Мужчины разом выдохнули с облегчением. Все. За то время, что мы молчали, каждый успел придумать очередную порцию убеждений нерадивой невесты. Я же преподнесла им подарок, согласившись по доброй воле, и теперь они расслаблено откидывались в креслах и улыбались, понимая что дело, то есть я, в шляпе.
— Готовы ли Вы принести клятву, жених? — документалист перевел блеклые глаза на Ратмира.
— Клянусь! — выдохнул тот почти что с рыком, как будто слишком долго удерживал это слово в себе.
Документалист кивнул, что-то отметил в лежащей перед ним бумаге, а затем выудил и положил перед нами красиво оформленный завитками и печатями листок, на котором значились заманчивые слова "Брачное соглашение".
— Итак, у меня отмечено… — засуетился мистер Фран, — у вас кровный договор. Сейчас я достану инструмент, чтобы вы могли поставить кровную печать…
— Что?! — взвилась я. Так и знала, что меня ожидает подстава. Не случайно Ратмир отшатнулся, как только я упомянула кровь. И ведь, мерзавец, не сказал ничего. — Кровный договор? Но мне никто не говорил… — грозно глянула в сторону Вампира, одетого в строгий фрак. — И на это я согласия не давала!
Мужчины снова напряглись, это стало заметно по поджарым позам и поджатым губам.
— Брачный договор уже считается действительным, — развел руки мистер Фран. — Вы, конечно, можете просто расписаться. Но кровная часть — это красивая традиция. Это пожелание того, чтобы супруги не ранили друг друга больше, чем в этот раз. Кроме того, замечено, что договоры на крови более крепкие. Вы не волнуйтесь, это совершенно не больно! — затараторил документалист, желающий побыстрее завершить странную свадьбу. — У меня есть специальный инструмент, индивидуально запечатанный, достаточно нажать кнопочку и иголка сделает небольшой прокол пальца. Всего капля крови! Всего лишь!
— Не буду! — уперлась я. — Я боюсь вида крови. Если это простая формальность, то лучше её отменить.
Здесь я не кривила душой. У меня уже бывали случаи, когда я сбегала из медицинского кабинета в туалет и не могла жадно надышаться воздухом, стараясь прогнать затягивающее в пустоту головокружение и унять тошноту. Это же надо так подставиться! И как предусмотрительно умолчал, Вампирюга мерзский!
— Мы поставим печати. — Спокойно сказал Ратмир, глядя на меня. Нет, он не угрожал, не нервничал и даже совсем не моргал. Он просто был уверен, что мы это сделаем. Ага, думает раз слово сказала, так птичка в клетке и дело сделано, так? Я гневно посмотрела на него. Да что б его молния пронзила прямо сейчас в этот ясный и погожий день, распорядитель душ нашелся! Не жирно ли будет? Но почему-то промолчала. А жених… нет, выходит, уже муж… Муж, чтоб его недолго им был, продолжил. — Но не этим, — кивнул в сторону документалиста. — Эст!..
Белый на момент задумался, а потом, будто спохватившись, поспешно встал и извлек нож, небольшой, с искривленно изогнутым лезвием и инкрустированный камнями. Не драгоценными, а разноцветными горными минералами. Они были вписаны в металлическую рукоятку, металл я угадать не могла, мне показалось, что он отдает фиолетовым. Занятная вещица, но не более того.
Эст протянул нож Ратмиру.
— Он прокален, — пояснил, скосившись в мою сторону. Наверное, чтобы я, девушка просвещенная, не задавалась вопросом по поводу микробов.
А тот, не долго думая, быстро схватил мою руку и вложил в нее нож. Я от неожиданности не сопротивлялась, его прикосновение было… внезапно теплым и надежным… словно вдруг нашелся островок успокоения и мира в происходящем безумии. И оно было приятным. Но, опомнившись, я вытаращила глаза, дернулась, пытаясь убрать руку из цепкого захвата. Не стала сжимать пальцы вокруг рукояти.
— Ну же, Алёна, — настойчиво повторил Ратмир, не отпуская моей руки. — Возьми нож. Не бойся. Я хочу, чтобы традиции были соблюдены. И не желаю, чтобы мы впредь ранили друг друга.
Безумец. Он правда надеется, что похожее на магию действие может иметь влияние на настоящую жизнь? И мы не будем причинять друг другу боль?.. Это верно лишь в одном случае — покинь я поместье навсегда. Как нашкодивший енот, стянувший связку сарделек, и теперь удравший в неизвестном направлении, сверкая пятками. А сейчас, столкнувшись лбами в вынужденном, больном и кривом как тот самый нож браке, каждый будет тянуть одеяло в свою сторону. Фигурально конечно… Хотя от одной мысли про общее одеяло меня бросило в жар, ладони стали влажными и я засопела, как тот самый енот.
Не выйдет мира. Один растопчет другого. Уверена, меня. Пока мое разумное сознание листало, словно календарь, веские доводы, воля… почему-то воля снова оказалась сломлена под напором темных уверенных глаз, спокойного низкого голоса и каких-то теплых, по-особенному мягких рук.
Я взяла нож за прохладную рукоять, сама не понимая, почему я это делаю. Взгляд темных глаз гипнотизировал, на миг показалось, что мы остались одни в этом полутемном помещении и больше нет никого, кто наблюдал бы за нами. Растерянно уставилась на вещицу в правой руке. Я взяла нож… и уже готова полоснуть по своей руке? На что еще я готова буду пойти, находясь в поместье Ратмира Оганелосского? Перехватив мой взгляд, Ратмир быстро протянул свою левую руку и обозначил:
— Нет, Алёна. Не себя… Меня. Ты должна ранить меня.