— Эй та, да шверант аххар тами лустата!
— Я объявляю эту девушку своей женой! — неожиданно возник Белый, переводя слова. Я хмыкнула.
— Вот так новость! — чуть слышно съехидничала я, цокнула языком и замерла, наблюдая за реакцией толпы. А толпа… словно разделилась на две части. И одна часть радостно зашуршала, издавая восторженные крики, больше похожие на… тявканье, присвистывание и поскуливание. Вторая же, замерев, словно истуканы в неподвижных позах, продолжала сохранять мерзлое молчание.
Ратмир снова что-то выкрикнул, на этот раз с нажимом. Белый молчал, а я нахмурилась.
— Переведи! — потребовала я.
— Ратмир сказал, что вы прошли три круга вокруг огня. И теперь по законам волтов соединили свои сердца воедино.
— Хм-м-м… Но волтам что-то не нравится. Я же вижу. — Присмотрелась я к напряженной толпе серых хищников. — Что?!
Белый хмурился также как и Ратмир. Потом нехотя ответил.
— Все видели как ты пыталась выскочить из круга. Тобой что-то владело. Какие-то мысли.
— Да, мне пришли на ум… воспоминания, — не стала спорить я. — Сама не знаю, что это было. А какое это имеет значение? — почти прошептала.
— Некоторые волты считают, что ты не подтвердила свое согласие на брак. Даже, точнее, не доказала его… поддавшись искушению пагубных мыслей.
— Что? — не скрываясь, воскликнула я. Вот уж ирония судьбы. Вообще-то, я как раз не стремилась связывать себя брачными узами. А теперь еще должна доказывать свое желание стать пленницей?! Нашли крайнюю. Я себя виноватой не чувствовала, словно кот, справедливо полагающий, что за все его труды ему непременно полагается сосиска с хозяйского стола. Хотелось рассмеяться и пойти прочь из этого бардака, ноги зачесались осуществить задуманное и броситься наутек. Я отступила назад. Но что-то подсказывало, что самое благоразумное — не удаляться от знакомых мужчин. — И что теперь будет?
Ратмир снова что-то проговорил, с трудом сдерживая раздражение. Распознала я это по повышенной нервной интонации в голосе. У психов и не такое бывает! Если честно, хотелось, чтобы она была пониженной, словно как тогда, когда мы хохотали после углей.
— Говорит, правила были соблюдены и ты не вышла из круга света. — Конечно не вышла. Вампир вцепился в меня мертвой хваткой. В противном случае, я бы дала деру через лес. Вспомнив недавнюю панику, я поморщилась. И все же, что теперь?.. Не верят и что? Загрызут невесту с недостаточно твердыми намерениями или учинят еще какую-то гадость? Сердце сжалось от предчувствия и тревоги.
Вперед выскочил здоровенный волк и я в очередной раз поразилась такому ощутимому сходству существа с нами, людьми. Плавной звериной походкой он прошел мимо костра, приблизившись почти вплотную. Оскалился. Резко очерченные глаза глаза смотрели с напряжением. Бросив быстрый взгляд на меня, он перевел его на Ратмира. Злые серые глаза с желтыми вкраплениями. Явно разумные. Захваченные чувствами. И силы волту не занимать. Бросил слова, еле сдерживая гнев… Ратмир ответил с не меньшим негодованием. Я почувствовала, что оба остались не удовлетворены ответом, а напряжение явно возрастало. Остальные притихли, водя глазами между нами, словно выбирая, чью сторону принять. В лесу воцарилась полнейшая тишина, даже птиц не было слышно, казалось, что умолкли и вездесущие цикады. Лес прислушивался, думал, ощущал, припоминал… Лишь один Ратмир смотрел уверенно, непоколебимый в своем решении. Уже одно это успокаивало, хоть и не со всеми его… хм-м-м… деяниями я была согласна.
— Что, что они говорят? — торопливо прошептала я, скосившись в сторону Белого и надеясь, что нас больше никто не слышит. Эст заколебался, наверное, не хотел выдавать секрет. Но я не выдержала напряжения и незаметно пнула его ногой. Каюсь, заметно и очень ощутимо. Но кому какая разница, если здесь такие дела творятся? Брак наш, между прочим, оспаривается! А мне авторитет нужен, для проникновения в тайны чужой расы.
— Клят — сын Плата, — пояснил Белый так, как будто я кого-то из них знала. Хотя второе имя действительно слышала. Кажется, он выздоровел, этот Плат. От какой хвори, мне подслушать не удалось. Глядя на мой недоуменный вид, Белый снизошел до еще одного пояснения. — Плат — вожак. Он стоит справа от костра, симметрично выдувателям звуков.
Я перевела взгляд в указанную сторону и увидела сидящего на камне в противоположность остальным волта, прямо глядящего на нас. Пожилого, с чуть согнутой фигурой и слишком внимательным, немигающим взглядом. Какое выражение застыло в его глазах — мне так и не удалось понять.
— Что хочет Клят? — вздохнула я.
— Он настаивает, что раз ты пыталась избежать проверку огнем, — также вздохнул Белый, выдавливая из себя слова, которые явно не были обозначены в сегодняшнем сценарии. — То Ритуал надо провести прямо сейчас.
— Что? — похоже это мое любимое теперь слово. Что. Что за. — Ритуал?! Опять ритуал, леший вас дери! Да вы меня заритуалили сегодня с ног до головы!!! Я, конечно, понимаю, местные традиции и все такое, но нельзя ли более равномерно…
— Так Ратмир и говорит, — терпеливо пояснил Белый, с сочувствием глядя на меня. — Говорит, нельзя сейчас. Ты не готова.
— А, кстати, к чему я не готова? — луч беспокойства закрутился в животе. — Надеюсь, мне голову отрезать не будут? Или еще что-нибудь…
Белый округлил глаза, намекая, что я произнесла несусветную глупость.
— Конечно, я понимаю, я вам пока живой пригожусь. — И даже знаю для кого, а когда думаю — для чего, то уши начинают краснеть. И щеки. И что-то внутри тоже явно краснеет.
Мой нервный и оттого, по всей видимости, неуважительный, смешок был замечен Клятом. Он снова что-то затараторил, активно жестикулируя лапами… о нет, простите, руками. Руками, просто волосатыми. Просто большеватыми. Просто с когтями, но это ничего. Главное, я теперь в протокол могу занести все свои наблюдения. Если, конечно, до протокола доберусь.
Ратмир ответил резко, да так, что уши у серого начали опускаться и прижиматься к голове, примерно тоже самое произошло с хвостом, но прижался он, понятное дело, к другому месту. Лишь одни глаза продолжали смотреть со злостью, да угрожающе торчали из пасти точеные клыки. Наверное, с такими зубами даже усилие прикладывать не придется, чтобы прокусить нежный девичий животик…
А дальше… дальше, я сама не поняла, что произошло. Подул легкий ветерок, охлаждая мое взмокшее от страха лицо, принося свежесть и играя легкой юбкой свадебного наряда. Невнятный шорох-шопот пронесся в вершинах деревьев, словно они о чем-то переговаривались, шелестя листьями, ударяясь ветвями, споря с непокорным ветром. Громко заклокотала птица. А волты… волты все как один стали падать вниз, преклоняя голову и подобострастно поглядывая на нас из-под полуприкрытых глаз, они махали хвостами, словно стремясь подмести землю, срастаясь с ней огромной серой шерстистой массой. Отовсюду раздавался скулеж. И даже Клят, несколько секунд назад не скрывавший своего яростного настроения, вдруг изменился в лице… Да, да это было именно лицо. Только лица умеют так менять настроения и обладать столь живой мимикой. Почти не отличимой от человеческой. Клят раскрыл рот, но не с угрозой, а с недоумением. Он был очень удивлен. Непомерно. И оттого, не отрывая от меня взгляда, стал падать вниз, покорно улегшись возле моих ног. Поскуливая, как огромная провинившаяся собака.