Выглядел он чертовски здорово и почти не изменился за те два года, что мы не виделись, только на висках чуть пробилась седина. Костюм, которым так восхищалась по телефону Маргарита, он сменил на джинсы, футболку и легкую серую куртку. Вот это правильно, тут, дорогой, не твои университеты.
Подняв голову от Карлейля, Профессор увидел меня и улыбнулся. Поскольку я увидел его первым, то и улыбку надел раньше. Подошел и решил вместо приветствия слегка хлопнуть его по лбу…
Дудки. По лбу хлопнул меня он. Карлейлем. Я почесал малость ушибленное место и сказал:
— Да, руками ты всегда работал лучше.
Он возразил:
— Не руками, а головой. — Поставил на журнальный столик стакан, отложил тяжелого Карлейля и встал.
Мы обнялись.
— Прячьте женщин и баб! — трагически прогнусил я. — Прибыла тяжелая кавалерия!
Профессор успокоил:
— Без паники! Женщина друга для меня не женщина.
Вот же язва московская! Я мгновенно помрачнел:
— Эй, это ты про кого?
Он сердечно ткнул меня в бок так, что я едва не присел, и добродушно ухмыльнулся:
— Не психуй. Конечно, я имел в виду тебя, кого же еще…
И оба мы вдруг замолчали, словно тень Серого, подобно призраку отца Гамлета, внезапно появилась рядом с нами.
Первым опомнился Профессор — передёрнув плечами, опять потянулся за стаканом, а я, глядя на его перекатывающиеся под курткой мышцы и холеные кулаки, подумал, что, невзирая на то, что он на пять лет старше, не хотелось бы иметь его в качестве врага… Да он и другом-то был… достаточно опасным.
Мы сели. Он в свое кресло, а я в другое, напротив.
— Рад видеть тебя, старик, — сказал он. — Честное слово, рад!
Как принимающая сторона я не мог остаться в долгу.
— Аналогично. — И совершенно не покривил душой: при любом раскладе Профессора лучше иметь рядом, нежели за спиной.
— Слушай! — вдруг встрепенулся он. — Ну а все же где обещанные женщины? Я, между прочим, потому только и прилетел. Дай, думаю, отвлекусь, увлекусь, развлекусь…
Хотя я прекрасно помнил, что не обещал нашему востоковеду никаких женщин, но говорить об этом не стал: сие его ритуальные элементы игры, и мне они отлично знакомы. Как, впрочем, и ему мои.
Почесал затылок.
— Да имеется тут пара-тройка… — Вспомнил о Ларисе. — Правда, одна сейчас недоступна. Намедни сдал под охрану.
— Ты бугор, тебе виднее, — хмыкнул он. — А вторая?
Хмыкнул и я:
— Вторая?.. Вторая, брат, сумасшедшая.
— Господи Иисусе! — всплеснул он руками. — Аллах акбар! Ну, ты даешь!
Я тяжело вздохнул:
— Ничего не попишешь — производственная необходимость. — Добавил: — Правда, есть еще и третья, но она… Ты Клеща знал?
Он нахмурился:
— Погоди-погоди… Знаком-то не был, но… — Пристально уставился мне в глаза: — Эй, товарищ студент, а это часом не он тут в прошлом году дуба дал?
Я отвел взгляд.
— Он. — Поморщился: — Ну а у него осталась вдова…
Профессор звонко шлепнул себя по лбу:
— Постой, кажется, догадался! Ты — извращенец. Только вот странная специализация — по вдовам. Прямо настоящее некро… муже… ложство какое-то!
— Дурак! — обиделся я. — Я же не с мертвыми мужьями, а с живыми женами!
Он поправился:
— Извини. Тогда — некро… муже… женоложство. Но за каким, интересно, хреном тебя к ней занесло?
Я насупился.
— Помочь хотел, денег дать…
— Ну и помог? Дал?
— Дал, — огрызнулся я. И показал на дверь: — Смотри не брякни!
Профессор картинно вцепился себе в горло:
— Обижаешь, могила! Ну и ничего она?
Я на секунду нырнул в воспоминания о прошлой ночи.
Вынырнул.
— Очень даже ничего.
— Шепни адресок, — потребовал он.
— Фигу. Первым делом самолеты. Вот отлетаем, тогда шепну.
Он возмутился:
— А сам?
— Карма проклятая… — вздохнул я и резко сменил тему: — Да, а как тебе мой пёс?
Профессор кивнул:
— Впечатляет. Интересно, сам додумался или подсказал кто?
Я снова мотнул башкой на дверь:
— Подарили. Ее отец. Щенка в прошлом году.
Профессор развел руками:
— Ну-у, от е ё отца я и крокодила бы принял. "Джон" — это, разумеется, Леннон?
— Разумеется.
Некоторое время он молчал. Зато потом выдал:
— А я тогда себе Пола когда-нибудь заведу.
— Заводи-заводи! — обрадовался я. — Могу, между прочим, протекцию составить (кстати, вспомнил о Герде). Отдадим по дешёвке.