- Нет, вскричал вдруг Владимир Сергеевич и, вскочив со стула, заносился по комнате, как ужаленный. - Нет! Сколько можно препираться! Обсудим и выйдем. Через серный ход. Я отвечаю за вашу безопасность. Нет! Нет! И ещё раз нет! И вообще давно подозревал вас всех к тайной склонности все вернуть. Хотите под крыло этих неучей? Проректорской опеки захотелось. Но пока я здесь начальник...
- Это записывать? В протокол? Или начинать как обычно? - Спросила лаборантка, видимо смирившаяся с возможностью быть навеки соединенной с академическими стенами.
- Никаких протоколов, - Мишин достал из нагрудного кармана очки, протер их плюшевой тряпочкой и немного успокоился. Даже улыбнулся. - Очень трудно работать с женщинами. Невозможно.
Бедный Виталий Николаевич сделал вид, что всецело пребывает в неограниченном пространстве трубадуров. В том самом пространстве, где половые и национальные различия не так уж в сущности и важны.
- Итак, одна за другой на нашей кафедре совершаются бесконечные диверсии. Я не буду говорить о пропаже двух пачек бумаги.
- Мы извели её на постановления, - пискнула Таня и была пришпилена к месту бронебойным взглядом отставного полковника.
- Я не буду говорить о перегорании у нас лампочек. Но стали случаться вещи вопиющие и требующие немедленного реагирования.
- Ракет, - почему - то вставила я.
Сегодня у меня было просто замечательно с военной терминологией. Противопехотные мины, ракеты немедленного реагирования. Еще я знала "магнум", "калашников" и "вальтер". Но до личного оружия дело, кажется, не дошло, хотя и активно двигалось.
- У нас стали ломаться столы и стулья. По два - три на день. Лак пошел пупырышками, местами слез совсем. Раз в неделю я получаю подметные письма, которые немедленно регистрирую в канцелярии. С содержанием вы, надеюсь, ознакомлены.
Анна Семеновна наклонилась ко мне и прошептала: "Студенты пишут "Долой историю предпринимательства". А Мишин этот предмет читает. Получается личное оскорбление с далеко идущими выводами. Ничего страшного. Вы слушайте, потом расскажите. Нам с Татьяной нужно кое-что обсудить." Из маленькой лакированной сумочки фирмы "Булгачи", подделка под которую даже в хороший день стоила около ста долларов, она достала сумасшедшей прозрачности носовой платок и хороший блокнот в кожаном переплете. Потом сделала умные, слегка подобострастные глаза, и принялась что-то усердно писать. Выходило как бы конспектировать. Мишин остался удовлетворенным и на мой бандитский выпад внимания не обратил.
- Какие будут предложения, кроме дежурства на кафедре, организованного по моей инициативе?
Все молчали. А часы тикали. Весьма недвусмысленно намекая, что пора бы с чистой совестью и на свободу. А не то... Комплекс отличницы спасительницы пробудился во мне от летаргического сна и я по ученически подняла руку.
- Слушаю Вас, - удовлетворенно кивнул Мишин.
- А чего они от нас добиваются?
- Я рад, что Вы так быстро отождествили себя с нашим маленьким, но дружным коллективом, - Владимир Сергеевич хмыкнул и задержал взгляд на моей коленке. Да, этот стрелок промаху не даст. И на "Зарницу" ему, пожалуй, ещё рано. Я бы такому свою Аньку не доверила бы. - Они хотят нас вернуть. Мы только второй семестр работаем отдельно. За это время добились определенных успехов. Инна Константиновна вообще пишет докторскую. Но СГД, во главе с Маракой - Вы с ним ещё познакомитесь - желают, во что бы то ни стало, нас расформировать, опорочить и снова взять под свое крыло.
- Опороченными? - спросила я, совершенно не понимая, зачем кому - то люди с дурной репутацией.
- Черного кобеля не отмоешь добела, - заявила Анна Семеновна и быстро придвинула блокнот Татьяне. Это способ ведения переговоров известен каждой женщине со студенческих лет. Главное - быть все время в курсе и удачно вворачивать фразы. А чем заняты твои мозги - кобелем или зловредной кафедрой СГД - это совершенно никого не волнует.
- Грубо, но точно. Именно так, - похвалил Мишин Анну и добавил. - Мы будем бороться. Мы будем сражаться за свою независимость.
Странно. Вроде бы кончился парад суверенитетов, притихло даже в Нагорном Карабахе, а здесь в тихом славянском городке - независимость. Я, пожалуй, встану под знамена Мишина. Именно независимость - это то, чего мне так не хватало в жизни.
- И что надо делать, - живо поинтересовалась я, уже влюбленная в перспективы своей будущей работы. Напрасно мама надеялась, что я остепенюсь - получу звание или должность. Но, впрочем, звание - может быть. Лейтенанта недействующей армии спасения.
- Мы должны разработать четкий стратегический план. Во-первых, стулья, - для военного положения он мыслил вполне логично. Здраво даже. По-хозяйски.
- Поэтому сейчас, когда здание освободится от трусов и предателей, мы пройдем к ним и заберем то, что принадлежит нам по праву. Обменяем.
- А нас не посадят? - усмехнулась Татьяна Ивановна, отмечая в Аннином блокноте понравившиеся ей мысли.
- Так не на что, - хихикнула лаборантка.
- Девочки, это все слишком серьезно. Во-вторых, я предлагаю провести графологическую экспертизу. Но будет лучше, если инициатива будет исходить не от меня лично, а от кафедры. Выявить и наказать виновного.
- Расстрелять! - предложила я, мысленно примеривая пилотку.
Но Мишин не сдавался и продолжал глаголить: "Мы также не должны подавать вида, что догадались об их злонамеренных планах. Мы - разведчики в тылу врага. Поэтому здороваться, беседовать и консультироваться с целью обеспечения меня информацией разрешаю".
Нет, определенно, мне здесь нравилось. Весело. С изыском. Люди приятные во всех отношениях. И не заставляют рыть окопы. Пока.
- Владимир Сергеевич, - лаборантка Таня озабоченно нахмурила носик, давайте лучше заполним планы. И с нагрузкой надо что-то решать.
- Вот Надежда Викторовна этим и займется.
Так, на передовую меня, кажется, не брали. Решили держать в обозе. Испытывать и настаивать. Как хорошее вино со ста граммами тротила. Жаль - в тылу до генерала не дослужишься. Зато и больной на голову не прослывешь.
- И последнее, - начал Мишин, а по кафедре разнесся вздох облегчения, по разрушительной силе равный цунами. - И последнее. Я так понял, что приезд Наума Чаплинского для многих из вас - личная проблема.
- Почему сразу проблема? - встрепенулась сразу Татьяна Ивановна и нервно передернула плечами. - Просто мы давно знакомы. Вместе учились.
- Да что вы! Вот наша козырная карта на топографическом плане! восхитился Мишин. - Поручаю вам организовать встречу с нашим земляком в стенах академии, лучше, конечно, конференцию, но боюсь, мы не успеем подготовиться. Вот это можно записать в протокол.
- Но..., - начала было Татьяна Ивановна.
- Что "но"? Вы дорожите местом? Вы думаете о своих перспективах стать доцентом?
Я втянула голову в плечи и поняла, что слишком долго прожила на другой планете, где было очень беззаботно, где не сражались за кусок хлеба и не ступали по шатким ступеням служебной лестницы. Я была спящей царевной, которая прикемарила в славные застойные, а проснулась, когда надежды на коммунизм иссякли окончательно и бесповоротно. Обидно, что меня так долго никто не будил. Или сомнамбулам не место в рыночной экономике.
- Доцентом в сорок восемь лет? - усмехнулась Анна Сергеевна. - С двенадцатого раза? Владимир Сергеевич, это несерьезно. Если Наум согласится - мы его приведем, но в протокол нас, пожалуйста, не вписывайте. Не стоит.
Мишин удрученно покачал головой и посмотрел на часы. Как по мне, то рвануть должно было с минуты на минуту. Но мое внутреннее время распоряжалось солнцем по своему усмотрению и часто ставило меня в неловкие ситуации. Однако на скрипящем стуле заерзал и Виталий Николаевич.
- А вдруг они подпиливают нам ножки? - вдруг спросил Мишин. - Вы, наверное, идите, а я ещё поколдую над докладной.