Мне показали кальки будущего парка: в пространном ареале выделены заповедные места, закрытые для какой-либо деятельности и посещений, — уникальные вепсские ельники, болота, тайга, озера в долине Ояти; на всей остальной территории привычная деятельность не возбраняется, кроме рубки леса. Ну, разумеется, деятельность регламентируется статусом национального парка и туризм, туризм, туризм. Общая площадь парка 2600 км2, в него войдут обе мои деревни: Нюрговичи и Чога; на кальке хорошо видно, что от Чоги до Нюрговичей по прямой не так далеко и все ельниками, болотами, два озера переплыть: Долгозеро, Капшозеро — наше Большое, там дачник Лева перевезет... И так захотелось пожить в национальном парке... Но будет ли парк? Когда приступали к проекту, все представлялось осуществимым, нынче стало проблематичным: национальный парк — образование некоммерческое, культурно-экологическое, гуманитарное — по плечу сильному государству, коего нет.
И вепсы глухо сопротивляются: пущен слух, что при парке не пустят в лес по грибы-ягоды, не дадут ловить рыбу... а без парка? Выйдешь за Сарозеро («сар» по-вепсски еловый лес), и тошно станет: пусто, куда ни глянь, все вырублено, испакощено, на месте вепсской тайги завалы лесного хлама. Узенькая кулиса осталась — дорубиться от лесопункта Курба до Большого озера; еще несколько лет так порубят, и не о чем станет печься: на вырубках национального парка не заложишь.
Из чего исходили, приступая к проекту национального парка «Вепсский лес»? А вот посмотрите на карту северо-запада, вот Ленинград, здесь зона экологического неблагополучия; к востоку — в Приладожье, в междуречье Волхова и Сяси, до Тихвина и дальше — леса сведены. В более-менее нетронутом виде природа сохранилась на Вепсовской возвышенности, в верховьях Паши, Капши, Ояти, в Тихвинском, Лодейнопольском, Подпорожском районах Ленинградской области, Вытегорском, Вологодском... Далее — зона воздействия Череповецкого металлургического комбината, от природы остались рожки да ножки, нечем дышать. Здесь единственный зеленый оазис на промышленном северо-западе, наши легкие... Если мы их не спасем...
Татьяна Александровна Попова, милая, интеллигентная, ученая, печальная ленинградская женщина сказала мне на прощанье: «Если бы мы с вами встретились в 91-м году, тогда все было легче, идея национального парка находила понимание, и средства находились, нас поддерживал Яблоков, а теперь...»
Я вышел на стрелку Васильевского острова... Рекламные щиты приглашали меня покурить «Мальборо», «Кэмел», настойчиво предлагали: «Тест Вест», то есть попробуй курнуть «Веста». Мимо на дикой скорости с ревом проносились «мерседесы», «вольво», «БМВ», еще какие-то капсулы и коконы. Хотелось сказать кому-нибудь: «Перекурили, господа, и будет. Давайте о чем-нибудь задумаемся, ну, хотя бы: чем будем дышать?» Но сказать было некому.
На сходе к Неве, под парапетом удильщики забрасывали донки, ждали поклевки. Летел тополиный пух. Как прошлогодний снег.