Итак, я наблюдал бой, обуреваемый противоречивыми чувствами, и в конце концов дотронулся до плеча женщины, которая душила жалобно кричащего варана, и робко сказал: «Пожалуйста, оставьте варана в покое… – но, увидев, что это не возымело действия, добавил: – Это редкое животное из Индонезии, в других местах вараны мелкие». Тогда женщина отпустила варана, и тот с опущенной головой отполз в дальний угол комнаты, где свернулся в клубочек у застекленной горки, на полках которой стояли фарфоровые собаки и морские раковины, и громко зарыдал. Женщина медленно поднялась с пола, поправила одежду и строго посмотрела на меня. У нее были волнистые черные волосы и необычайно красивое лицо с резкими чертами и орлиным носом, ее веки были так ярко накрашены разными оттенками бирюзового, фиолетового и зеленого, что было похоже, будто на переносицу ей села экзотическая бабочка с распахнутыми крыльями.
Женщина подошла к застекленному книжному шкафу, на полках которого дремали тщательно выровненные ряды приключенческих романов Александра Дюма-отца и Поля Феваля, изданные в начале века, повернула ключ в замке, и дверца с тихим скрипом отворилась. Женщина залезла глубоко внутрь, достала толстую старую запыленную книгу с золотым обрезом и подала ее мне. Я с изумлением обнаружил на обложке свое имя, отпечатанное округлым шрифтом в стиле модерн и вплетенное в усики растительного орнамента, густая сеть которого расползлась по всему переплету; внизу было заглавие книги – «Где кончается сад». Я в жизни не написал ни единой книги, хотя всегда мечтал быть писателем, потому что мне понравилось бы по утрам работать над книгой, – я представлял себе, что это могло бы быть нечто среднее между «Феноменологией духа», «Тремя мушкетерами» и «Песнями Мальдорора» (тут нет ничего смешного!), – а после обеда сидеть в кафе, пить сладкий кофе и рассматривать сквозь оконное стекло лица прохожих, словно рыбок в аквариуме. Теперь я ошеломленно глядел на книгу со своим именем на обложке. Демоны зла ли совершают за нас то, о чем мы мечтали, но так и не осуществили? Или наши тайные литературные замыслы дозревают в темных глубинах чужих библиотек? Или же книги, которые мы считаем своими творениями, – всего лишь копии текстов, выгравированных на стеклянных пластинах и сложенных в библиотеке, которая находится в лабиринте малахитовых коридоров под городом? Как бы то ни было, похоже, что кто-то выполняет за нас невыполненное. Мне вспомнилось, как друг-музыкант однажды шепотом рассказывал мне в пивной, что однажды вечером слышал со дна пруда в неком безлюдном месте симфонию, которую он хотел написать, еще учась в консерватории, но сумел сложить тогда лишь несколько тактов.
Я открыл книгу, демоново творение, и стал листать ее. Однако, где бы я ни раскрыл томик, напечатанный текст тут же начинал таять и пропадать, как старые фрески в катакомбах, куда проник свежий воздух, на каждой странице я успевал прочитать только несколько слов; вместе они составили таинственную фразу, удивительно прекрасную в своей бессмысленности. В ней говорилось об огромных вокзальных залах, о набережных из мрамора и о застекленной веранде дома в горах. Под растаявшим текстом обнажилась пожелтевшая, как-то печально благоухающая бумага с несколькими коричневыми пятнами и редкими островками застрявших буковок или слогов.
Однако иллюстрации из книги не исчезли. Когда весь текст испарился, я стал изучать их. Они нравились мне, потому что были похожи на наивные офорты в книжках Карла Мая, которые я читал в детстве, когда болел и лежал один в пустой квартире. На всех картинках был изображен варан, причем изображен как законченный негодяй без капли совести в длинном теле. Вот он похабно лапает невинную девушку в прозрачной ночной рубашке, а девушка как раз намеревается улечься спать на свое безгрешное ложе, вот мы видим, как с вершины пирамиды Хеопса он – переодетый в бедуина – выстрелом из пистолета сражает джентльмена в светлом колониальном костюме, тот теряет равновесие и падает с огромной высоты, тропический шлем слетел с его головы – на картинке он застыл в воздухе в полуметре от верхушки пирамиды. Следующая иллюстрация особенно выразительна: на ней представлено мрачное, темное подземелье, затопленное водой, которая вливается туда мощным потоком из устья какой-то трубы, торчащей из стены. К столбу, что подпирает своды, прикручены канатом элегантный молодой мужчина с усиками и юная девушка (по-видимому, та же, что была в спальне); вода достигает им до пояса. Варан стоит на верхней ступеньке лестницы, открывая дверь, через которую внутрь проникают лучи дневного света, его голова повернута к несчастным. Под этой картинкой текст сохранился немного дольше, и я успел прочесть его целиком. Там стояло: «"Мне очень жаль, дорогой граф, что нам так и не удастся окончить наш увлекательный спор о философии Канта, который мы начали в те незабываемые дни в садах Эль-Амарны", – проговорил варан с дьявольской усмешкой на своей гнусной морде – стр. 427».