— На твою? — удивился Милан. — А ты здесь при чем?
— А при том, что я ответственный за жатву. И за него я отвечаю, за этого сумасброда.
Ох, попадет мне, да еще как! Слимак мне этого не простит. Слимак видит только рапорты и сводки. Отгородился ими, как бумажной стеной, ничего не видит, не слышит. Хоть дух из тебя вон, а он будет твердить свое: «Не обеспечил, не позаботился, так-то ты выполняешь постановления! Чем ты, собственно, занимаешься в Лабудовой, уважаемый товарищ председатель, если не можешь управиться с каким-то кулаком?»
Слимаку ничего не объяснишь, перед Слимаком не оправдаешься, не в моих силах проломить стену из сводок и рапортов, никогда мне не пробить панцирь из кожаной куртки.
На полпути к дому Гривковых догнал Сила на тракторе, за которым громыхала сноповязалка.
— Готово? — окликнул его Эрнест.
— Готово, — гордо отвечал Сила. — Завтра можем начать в Крштенянах.
Милан посвистывал, пинал ногой камешки на дороге, а сам все косился на Силу. Ух ты, как он там подпрыгивает на своем сиденье, тракторист недоделанный! Смотри не свались в канаву по дороге в эти Крштеняны!
— Завидуешь? — тихо спросил его Эрнест. — Не бойся, и ты своего дождешься. Выучишься и вернешься в Лабудову специалистом.
Милан пожал плечами. Конечно, он вернется, не вечно же он будет учиться там, на Ораве. Но почему специалистом должен стать именно он?
Сила вел трактор вниз к железной дороге. Скоро он свернет на дорогу. А завтра он подастся в Крштеняны — деревню под горой, где хлеба созревают примерно на неделю позже, чем в Лабудовой.
У поворота стояла кучка женщин в светлых платках. Они остановились там по дороге с поля, хотят еще разок поглядеть на машину, которая сжала и повязала в снопы пшеницу вместо них.
Сила гордо восседает за рулем, вот кто теперь важная персона! Здесь его провожают чуть ли не со слезами, а в Крштенянах ждут его не дождутся, того и гляди будут встречать с цветами и с оркестром.
А я должен идти учиться на ветеринара! Кто к машинам, а я — к свиньям, коровам, а то еще и к гусям, к этим противным тварям! Нет уж! На Ораву я, правда, поеду, но перейду на машинный факультет, там он обязательно должен быть. Я вернусь в Лабудову. Связной вернется, но уже не связным.
К женщинам, поджидавшим трактор, приближалась маленькая круглая фигурка в голубом платье — Таня.
— Не усидела дома, пошла нам навстречу, — обрадовался Эрнест и прибавил шагу.
Трактор перебрался через железнодорожную линию и направился к дороге. Вдруг он резко затормозил, его качнуло назад, сноповязалка заскрипела и накренилась. Женские платки заволновались, и в тот же миг через придорожную канаву перелетело голубое платье.
— Таня! — выкрикнул Эрнест и бросился бежать.
Гривкова, Милан и Евка побежали за ним.
Трактор стоял, развернувшись поперек дороги. В стороне от него, на подорожнике и пыльных лопухах, лежала Агнеша Гривкова. Таня стояла рядом с ней на коленях, утирала ей лицо платком, что-то ей говорила. Агнеша отталкивала Танину руку, загнанно дышала, глядела вокруг себя страшными, безумными глазами.
— Мне уже все равно, пусть он меня задавит, — скулила она. — Пусть меня убьет, мне уже все равно…
— Хотела под трактор кинуться, — убивались женщины. — Стояла здесь с нами, все допытывалась, точно ли трактор уже уходит из деревни, и вдруг… Счастье еще, что пани директорша ее отпихнула, а Сила успел затормозить.
— Зачем они мне помешали? — рыдала Агнеша на плече у Гривковой. — Все равно мне теперь…
Эрнест держал Таню за плечи, испуганно глядел ей в глаза:
— Зачем ты прыгала через канаву? Тебе же нельзя, Танечка.
Она расплакалась:
— А ей можно? Под трактор?
Она прижалась к нему, прислонилась к его плечу. Эрнест обнял ее и вдруг почувствовал, что Таня резко вздрогнула, тело ее напряглось как лук и тут же согнулось в судороге.
— Что с тобой? Что случилось?
— В пояснице схватило, — с трудом произнесла Таня, глядя на него виноватыми, помутневшими от боли глазами. — В пояснице, как топором…
Гривкова обмерла. Она шагнула к Тане, испытующе поглядела на нее и дернула Эрнеста за рукав:
— Веди ее домой! Я сбегаю за повитухой, а ты, Милан, на станцию, вызывай «скорую».
— «Скорую помощь»? Зачем? — пробормотал Эрнест.
Гривкова заломила руки:
— Господи, слепой ты, что ли? Роды начнутся раньше, чем нужно, она же прыгнула через канаву, ушиблась!
— Да, это случится раньше, Эрнест, — сказала Таня и скорчилась в болезненной судороге, которая разрывала ее тело.