Выбрать главу

Он спросил меня потом, заметил ли я в его багаже небольшую клетку с накинутым сверху плотным черным покрывалом, на коем вышит красный крест. Я видел эту клетку и подумал, что в ней сидит сокол или же некая хищная птица, выдрессированная для охоты.

Князь улыбнулся и пообещал показать мне некоторое чудо, прихоть природы. И действительно, я с необычайным изумлением увидел, что в клетке сидит человек! Человек уменьшенных размеров, крохотный гомункул: совсем маленький монах, с головы до носа укрытый серой рясой.

Его демоническое имя было Азугир, потому что это и в самом деле был демон, а прежде, до этого — как бы сказать? — превращения, он был монахом-казначеем ордена.

Когда же я немного пришел в себя от изумления, то заметил, что на дне клетки изображен круглый лабиринт. Но это жилье было временным, необходимым для переезда.

Потом знатный господин поведал и многое другое, о чем мне, конечно же, не терпелось услышать.

Сооружение скрытого от всех места для отправления обрядов заняло совсем немного времени, но требовалось хранить все в тайне. Из высших чинов ордена при строительстве присутствовали только двое — Великий магистр и казначей, то есть Азугир. Но князь перестал доверять казначею. Он застал его однажды, когда тот производил какие-то странные измерения, и ему показалось — нет, он прямо заподозрил монаха в том, что тот хочет получше запомнить все детали сооружения и лабиринта, защищавшего сокровище.

Когда работы были завершены, нужно было обезопасить себя от болтливости рабочих. Можно было бы применить обычный способ — просто убить всех, но князь нашел некий настой, стиравший из памяти целые дни и месяцы. Так что рабочие потом не могли вспомнить, что за работу и где они делали.

Однако на Азугира этот настой не подействовал. Тогда князь решил применить против него специально придуманный лабиринт, одурманивающий подобно зелью: колоннада, умноженная множеством зеркал, превращалась в длиннейший змееобразный путь, который вел к священному месту. Азугир вошел в лабиринт, и князь с помощью хитрого устройства, перемещавшего отдельные колонны, скрыл от него вход и выход. А так как центр лабиринта не был конечной целью, а служил лишь для прохода, то лабиринт превратился в коридор, не имеющий ни начала, ни конца.

Долго, не позволяя себе ни сна, ни отдыха, Азугир блуждал по этому мраморному, назойливо повторяющемуся, замкнутому и притом освещенному миру. Смену дня и ночи он наблюдал только через небольшие оконца в потолке. Лишенный ощущения пространства, Азугир утратил и чувство времени, а потом забыл и самого себя, вплоть до собственного имени. Князь, тайно следивший за ним, заметил, что он постепенно уменьшается, словно с опустошением памяти происходило одновременно и уменьшение тела. И действительно, у Азугира, как оказалось, утратились все воспоминания, а сам он так уменьшился, что стал ростом с крупную птицу, так что князь с трудом мог рассмотреть его у подножия колонны. И тогда он решил заключить Азугира в клетку.

Перед отъездом мы с князем — а тем временем мы сделались настоящими друзьями и сотоварищами в Боге — торжественно договорились сделать все, чтобы избежать каких-либо ужасных последствий. С этой целью князь открыл мне спасительную формулу, которую я старательно повторяю ниже.

И тут, после попытки продолжить, о чем свидетельствовали какие-то непонятные знаки, заканчивался текст пергамента падре Джованнини в том виде, как его переписал падре Феличино в свою тетрадь. Очевидно, руку Феличино остановила смерть.

Прочитанное утвердило Джакомо в некоторых мыслях.

Иньяцио ди Коллеферро был тем неизвестным дворянином, портрет которого, с вышитым на груди лабиринтом, написал Бартоломео Венето. Он был первым тайным Великим магистром исчезнувшего ордена тамплиеров. Он же построил загадочный третий храм (место для отправления обрядов, упомянутое в пергаменте).

Все это — Джакомо вынужден был признать — он узнал в Риме от неприятного человека по имени Иеремия Уайт.

Молодой человек обратился к падре Белизарио, погруженному в размышления:

— Любопытно, что за торжественный договор заключили аббат Джованнини и князь Коллеферро?

— Видимо, это касалось Азугира.

— Значит, вы, падре, не знали, где спрятан пергамент.

— Падре Феличино был странным человеком. Он мог спрятать его, например, в монастыре или же во многих других местах. По правде говоря, я даже не искал пергамент. Только вчера ночью я понял, что он находился в саркофаге, под головой Феличино.