Впервые дерущиеся нарушили молчание — у обоих вырвался яростный рёв, оба отшвырнули погнутые, искорёженные булавы и одновременно обнажили мечи. Меч Каррика был одной ширины с мечом троянца, но на два-три пальца длиннее. У лестригона имелось и ещё одно преимущество: он был выше ростом, а главное, обладал необычайно длинными руками и за счёт этого выигрывал расстояние при каждом выпаде.
Прежде чем вновь кинуться вперёд, Каррик выставил меч перед собою и завертел им вправо-влево, вверх-вниз, с такой скоростью, что светлое лезвие исчезло: казалось, будто рука чудовищного воина оканчивается крутящимся кругом, сверкающим, мечущим молнии. При этом Каррик вновь заревел, раскрыв рот то ли в оскале, то ли в ухмылке, и стали видны его зубы, действительно полузаострённые, ровные, крупные, очень белые.
Вновь Ахилл чуть отступил, оценивая силы — свои и врага. Его не устрашила игра лестригона с мечом — он сам умел так же вертеть оружием: этому искусству его обучил когда-то Хирон. Однако герой показывал такие приёмы лишь во время упражнений и никогда не применял в бою, ибо они сразу выдавали врагу его возможности. Ахилл выдвинул вперёд щит и стал медленно сближаться с противником. Он был уверен, что долго Каррик не сможет так вот крутить меч — как он ни могуч, но кисть всё равно устанет. Верно, думает, что у врага не выдержат нервы. Ну, ну, пускай думает...
Вновь заревев, лестригон рванулся вперёд. Щиты с грохотом сшиблись. Раз, другой. Мечи врезались в кованую медь, и через несколько мгновений оба щита, изрубленные, распались на части, будто цветочные лепестки.
Ахилл отпрянул, однако обезьянья рука Каррика, удлинённая мечом, достала его. Меч проткнул нагрудник и царапнул левый бок троянца. Герой ощутил горячую струю крови, сползавшую по бедру, и тут же, покуда меч врага скользил вдоль нижних пластин его доспеха, сделал стремительный выпад, изогнувшись дугой, и тоже достал Каррика. Конец меча вошёл в ногу чудовищного воина чуть выше колена, и Каррик мигом отскочил. Укол едва ли мог быть очень болезненным, но равнину огласил безумный рёв ярости — непобедимый воин впервые в жизни получил рану!
Снова великаны рванулись друг к другу, и на этот раз скрестили мечи. Лестригон попытался отбросить противника, швырнуть толчком на землю, но Ахилл, готовый к этому, собрал все силы и устоял. Однако, следя за правой рукой врага, яростно давившей на него, он едва не упустил из внимания его левую руку. Троянец опомнился в тот миг, когда длиннющие жилистые пальцы этой ручищи (кажется более длинной, чем правая) коснулись его шеи, нащупывая кадык. Успей Каррик сжать пальцы, поединок был бы окончен. Ахилл отшатнулся. Ему пришлось отдёрнуть и на миг опустить руку с мечом, и тотчас меч врага рубанул сверху вниз. Клинок троянца переломился.
Ахилл, в свою очередь, испустил бешеный вопль. В его руке оставался обрубок не длиннее ладони. Положение было самое отчаянное, но героя это, казалось, только вдохновило. Прыгнув вперёд, он замахнулся обломком, будто собирался вонзить его в оскаленное лицо лестригона. Каррик взмахнул мечом, однако лезвие, описав дугу, воткнулось в песок, в то место, где только что стоял троянец. В какую-то долю мгновения Ахилл успел сделать кувырок назад и вновь вскочил на ноги, уже в пяти-шести локтях от лестригона. Каррик изумлённо вскинул глаза, осмысляя этот невиданный приём, и тут же его оружие разлетелось на куски: Ахилл что есть силы ударил по нему одновременно ногой и обломком своего меча.
Каррик снова заревел. Его выводило из себя, что этот воин дерётся С НИМ на равных! Это видят все — и враги, и свои...
Оба богатыря бросили рукояти мечей. Вновь отступили друг от друга. На этот раз Каррик тоже дышал тяжело и неровно. Тот и другой были в крови — у Ахилла она стекала тонкой струйкой из-под нагрудника, змеясь по левому бедру и лодыжке, у Каррика — текла, огибая багровым кольцом мощное колено.
— Хорошо! — проговорил лестригон ещё более глухим голосом. — Ты умеешь владеть палицей, мечом. Это мне нравится. Но битва с оружием — это не битва богатырей. Покажи, чего ты стоишь на самом деле, величайший герой всех обитаемых земель! Покажи себя в кулачном бою! Ну! Долой железо!
С этими словами чудовищный воин рванул ремешок шлема у себя на подбородке, порвал его и, стащив шлем, кинул на землю. Затем взялся за застёжки нагрудника.
— Раздевайся! — крикнул он.
— Изволь!
Ахилл тоже стал снимать доспехи, не спуская глаз с врага, ожидая нападения в любой момент. Однако Каррик мечтал сейчас только об одном — сойтись с противником в последней битве, где главной будет сила, ибо ловкостью и быстротою движений они оказались равны.