Но и наши ученые считают, что скоро, очень скоро «дикая» природа станет недоступна для нас — сохранится она только на особо охраняемых территориях. Чем быстрее создадим мы сеть заповедников, национальных парков, заказников, чем шире будет эта сеть — тем надежнее обеспечим мы свой завтрашний день. А в сегодняшнем чем-то неизбежно придется поступиться.
Интересуясь историей человека, его происхождением, средой его обитания, споря о его назначении и призвании на Земле, думая о своей судьбе, мы в то же время заботимся о судьбе наших детей и детей наших детей…
Еще один давний исторический факт, порядком позабытый современниками, подогревал интерес к озеру Рудольф. Русский человек поистине необычайной жизненной судьбы, потомственный дворянин, блестяще образованный офицер, землепроходец и… схимник Александр Ксаверьевич Булатович в конце прошлого века по необыкновенному стечению обстоятельств с войсками царя Менелика II на юге Абиссинии первым из европейцев перевалил через отроги неизвестного хребта, открыл несколько новых горных вершин, исследовал никем не описанный район между озером Рудольф с втекающей в него рекой Омо и Нилом. «Задача, которую я себе поставил, была выполнена. Удалось пройти через южные абиссинские области, удостовериться в действительности того, что река Омо впадает в озеро Рудольф, и найти образующий истоки реки Джумбы и разделяющий бассейн Нила и Омо хребет. Последний до сих пор не значился на картах Африки, так как в этом направлении из Абиссинии к озеру Рудольф еще никто не проходил, и я был первым», — говорил Булатович в общем собрании Русского географического общества в январе 1899 года. Булатович описал племена в местах, примыкающих к озеру Рудольф, их облик, род занятий, нравы и обычаи. В числе этих племен и туркана, чьим именем теперь называется озеро. Любопытно, что изменилось в жизни этих народов за восемьдесят с лишним лет, что нового внес в их быт и образ мышления наш динамичный век?
Когда мы решились отправиться на восточный берег озера Рудольф, что на самом севере Кении, на границе с Эфиопией, выяснилось, что единственное пристанище — туристский кемпинг, построенный каким-то чудаком (иначе и не назовешь человека, рассчитывавшего на успешный бизнес в этом забытом богом месте), разграблен и сожжен какой-то бродячей шайкой. В шестидесятые годы район считался неспокойным, здесь нередко происходили стычки кенийских и эфиопских кочевых племен, ссорившихся из-за пастбищ и скота; действовали также отряды сомалийских сепаратистов или, как их называли, — «шифта»; одно время территория эта считалась «закрытой», и въезд туда был запрещен. Сейчас же «открывалась» целая страна — почти треть Кении, населенная нилотскими кушитскими племенами, жизнь которых значительно отличается от племен, населяющих Кенийское, или, как его называли в колониальные времена, Белое нагорье. Автомобильной дороги как таковой туда не было, хотя считалось, что в сухой сезон на надежной машине с двумя ведущими осями до оазиса Лойянгалани, где находился военный пост и крошечная католическая миссия, добраться можно. Но даже и в сухую погоду оставался определенный риск; случись что с машиной, можно сутками под палящим солнцем ожидать помощи — машины здесь проходят не чаще раза в неделю.
— К чему рисковать? — отговаривали кенийские старожилы. — Хотите посмотреть озеро — поезжайте на западный берег. До города Китале асфальтированное шоссе, с нагорья безопасный спуск по профилированной дороге, а там езжайте себе по накатанному в песках проселку на любой легковушке до Лодвара и далее до самого берега озера, где обосновались два клуба рыболовов: и кров есть, и еда обеспечена, и все для рыбалки предусмотрено в наилучшем виде — катера, снасти, опытные лоцманы из людей этой земли — туркана. Договорившись и, конечно, заплатив, можете на боте осмотреть и восточный берег! Ехать же туда прямо из Найроби — удовольствие ниже среднего: бездорожье, безлюдье, глухомань!
Логика, безусловно, была на стороне старожилов. Но часто ли человек поступает в соответствии с ней? Всегда ли он наезженные дороги предпочитает окольным тропам? Даже в центре Африки, на самом экваторе в местах, где урбанизация и индустриализация, возводящие стену между человеком и природой, можно сказать, только начинаются, — даже здесь человека охватывает беспокойное желание взглянуть «за горизонт». Потому и дался нам восточный берег озера, что там мечталось увидеть то, что в других местах не увидишь, и если уж ехать в необжитые места, так уж в самые что ни на есть девственные и глухие.