Я кивнула, пробираясь сквозь веселящуюся толпу.
– Слушай, Ленд, а почему они не торопятся на Арену? Им что, не интересно?
– А чего им торопиться? На Арене соберутся жители нижнего города, а наша элита с комфортом все увидит через окомаговизор. Он развернется в нужное время прямо над их головами. А ты, если не хочешь все посмотреть здесь, должна поторопиться и задавать поменьше вопросов!
«Н-да, даже Велия не выдерживал моего любопытства, что уж взять с Лендина!» – вздохнула я и чуть ли не бегом бросилась догонять друзей.
Вскоре мы прошли уровень, где жила гостеприимная тетушка Буча. Здесь тоже царило оживление. Толпы гномов со жбанами, наполненными плещущимся элем, радостно горланя, торопились, как и мы, вниз. У развилки на нижнем этаже, все поворачивали в ярко-освещенный длинный коридор, венчающийся аркой, открывающей подобие амфитеатра. Многочисленные ступени-лавки поднимались по конусообразным стенам, скрываясь в клубящейся темноте. Вниз от входа тоже шли ступени, заканчивающиеся площадкой с круглой каменной ареной.
Шагнув через арку, я невольно застыла, разглядывая величие местной церкви, пока меня не заставил очнуться увесистый кулак, толкнувший в бок. Сзади напирали недовольные задержкой гномы. Рыкнув на кого-то, Лендин подхватил меня под руку и потащил по ступеням вниз.
– Интересно, – пытаясь отдышаться от этой гонки, пропыхтела я. – А как сами жрецы ходят с утра до вечера вверх и вниз? Это же убийство!
Позади насмешливо фыркнул Крендин, а Ларинтен, шагая впереди, вдруг заботливо пояснил:
– У них порталы, глупая! И пока мы сюда добирались, те жрецы, – он кивнул наверх, – уже давным-давно здесь!
– А почему мы не прошли сквозь портал? – задала я не менее умный вопрос.
– Потому что мы не умеем их строить!
– Это вы не умеете! А я точно – дура! – Я огляделась в поиске чего-нибудь твердого, чтобы от души побиться головой.
Видя мои страдания, Крендин сжал кулак:
– Помочь?
– Спасибо. В другой раз! Что-то уже не хочется, – тут же скривилась я в улыбке.
Вдруг внизу по кругу площадки вспыхнул огонь.
– Лендин, я это тоже видела во сне!
Возле окруженной огнем сцены толпилось множество гномов. Ступени закончились и мы, усиленно заработали локтями, расчищая себе путь к возвышающейся впереди арене.
Высящаяся над возбужденной толпой площадка находилась в центре, одной стороной примыкая к скале. Темная ткань, словно занавесом, скрывала таящуюся в ней пещеру. С двух сторон к окруженной огнем арене вели сложенные из белых плит ступени. А на ее гладком, будто льдистом полу в центре стояло небольшое возвышение.
Мы пробились к ступеням. Чтобы быть ближе к жрецам.
– Пойду, осмотрюсь! – подмигнул мне Лендин.
Быстро взбежав на арену, он юркнул за полог. Следом за ним тенью скользнул Ларинтен.
– А если их поймают? – запоздало испугалась я.
– Не поймают! – махнул рукой Крендин, поднимаясь на пару ступеней.
Секунду спустя на арену вышел высокий жрец в знакомой маске и в белом до пят балахоне.
– Уважаемые! – Его голос, усиленный магией горы, колоколом разнесся над нами, заставляя стихнуть недовольные вопли разгоряченной элем толпы. – Сегодня в честь праздника и в завершение оного будет явлено пророчество нашего многомудрого оракула и совершено жертвоприношение для умилостивления подземных богов.
Жрец поклонился и, обнажив широченные плечи, сдернул с плеч хламиду, оставшись в коротких белых штанах. Траурная занавесь вновь шелохнулась, и на сцену вышел другой жрец. Он бережно нес на руках худую, укрытую темной тканью фигуру. Посадив на возвышение, он аккуратно снял скрывающую ее накидку. Оказавшийся под нею старец, удобно устраиваясь, повозился на камне. Поведя бельмами глаз, он робко улыбнулся и благодарно кивнул.
– Это и есть оракул? – я пихнула Крендина в бок.
Он не оборачиваясь, буркнул:
– Да хрен его знает, думаешь, я его хоть когда-нибудь видел?
Тем временем народ в зале заметно оживился. Оглянувшись по сторонам, я увидела, как охраняемые напротив арены гномами-стражниками сидения, наполняются худощавыми фигурами эльфов. Среди них мелькнули ветвистые рога на чучеле головы медведя.
– Владыка! Он пришел! – Не раздумывая, я спрыгнула со ступеней, кинулась к королевской ложе и тут же об этом пожалела. Меня оттерли, загородили проход и чуть не затоптали. Благословенная лапа Крендина сцапав за шиворот, как нашкодившего щенка втянула меня наверх и поставила рядом на безопасную ступеньку. Я благодарно ему улыбнулась, сообразив, что случайно избежала участи лягушки на скоростном шоссе.
– Сдурела, что ли? Мало того, что тебя к нему не пропустят, так ты туда еще и не дойдешь.
– Но мне нужно, чтобы он меня увидел! – я облизнулась и скривилась, ощутив на языке привкус крови. От бессилья искусав губы, я даже этого не заметила.
Гном рассудительно пожал плечами.
– Подождем! А там видно будет!
Махнув рукой, я стала, не отрываясь смотреть на Владыку, пытаясь включить свои новые способности и «телепнуть» ему пару приветственных фраз – бесполезно! Как ни старалась, толку – ноль! Не обращая ни на что внимания, он увлеченно разговаривал с низкорослым ярко-рыжим гномом в массивной короне.
Меж тем действо началось. Жрецы уселись позади старика. Из-под белоснежной накидки в руках второго появился инструмент, напоминающий маленькую арфу. Прижав его одной стороной к подбородку, он опустил голову и неспешно начал перебирать пальцами струны, рождая необычную красивую мелодию со странным, изломанным ритмом.
Секунду спустя в струнные переливы вплелся на удивление молодой и высокий голос оракула.
Пророчество или, скорее, песня закончилась, но звуки струн еще несколько мгновений словно туманом окружали арену, пока не растаяли в звенящей тишине.
На площадку вышли еще два жреца. Их невысокий рост с лихвой компенсировали широченные плечи. Судя по всему – гномы. Молча подхватив, они поволокли старика за занавес. Народ отмер и в ожидании кровавого обряда зашумел.
Жрецы, сидевшие изваяниями, поднялись. Забрав из рук товарища «арфу», обнаженный по пояс жрец исчез за занавесом и вскоре, с каменным грохотом выкатил большой неровный диск, одну сторону которого скрывала темная ткань. Взгромоздив его на возвышение, он немного повозился, что-то щелкнуло, и круг остался стоять как влитой.
Снова исчезнув, он тут же появился, неся большой топор с широким, скошенным, словно у гильотины лезвием. Неторопливо подойдя к одиноко стоявшему товарищу, здоровяк что-то тихо сказал, всунул тому в руки оружие и, напоследок, сдернув с него балахон, вышел со сцены.