– Дочь моя, как ты собираешься показаться на улицах в таком виде? – возмущенно спросил вошедший в комнату среднего роста толстячок в громадной шелковой чалме с очень крупным алмазом посередине, золоченых туфлях с загнутыми носами и расшитом драгоценными камнями парчовом халате. – Это противоречит всем канонам! Сними это безобразие, надень платье и чадру!
– Могу спросить вас о том же, отец. Как вы собираетесь показаться в таком виде на улицах? – раздраженно ответила принцесса. – В чалме с алмазом эмира и самом дорогом одеянии Шаурана вас любой мальчишка из самого дальнего кишлака эмирата узнает. Закир! – крикнула девушка.
В комнату тут же вбежал воин с закругленной саблей наголо. Темная густая кровь на лезвии сабли еще не успела запечься и теперь медленно, как бы нехотя капала на пол, пачкая изысканный ковер в опочивальне принцессы Шаурана. Лицо воина рассекал длинный застарелый шрам, уродующий волевое лицо бывалого военачальника дворцовой охраны.
– Я здесь, моя госпожа! – поклонился воин, убирая саблю за спину.
– Подбери отцу одежду попроще, иначе нет смысла бежать, – приказала наследница шауранского престола.
– Да, моя госпожа, – снова поклонился воин.
Раздался звон разбитого стекла, в окно влетел крупный камень, разбив столь любимый принцессой витраж с голубым аистом, летящим над полем алых маков, и зеркало, в которое она только что смотрелась. К каплям крови на ковре добавились голубые и алые осколки уникального витражного окна.
– Надо торопиться! Скоро толпа сметет остатки моих людей, – напомнил воин и выбежал вон.
Принцесса молча кивнула, ситуация и так была понятна. С площади доносились крики беснующейся толпы подданных эмира. Вскоре вернулся Закир с простым дехканским халатом, куском небеленой ткани для чалмы и дешевыми калошами в руках.
– Переодевайтесь, отец, – ласково попросила принцесса.
– Не стоит хлопотать, дочь моя, – улыбнулся эмир шауранский, со вздохом опускаясь в обитое голубым шелком кресло. – Спасайся сама. Это мой народ, и если он хочет моей крови, пусть он ее получит. Я правитель Шаурана и останусь им до конца.
Принцесса опустилась на колени перед отцом и взяла в свои ладони старческую, но еще достаточно сильную, способную держать меч руку, нежно заглядывая в глаза эмира.
– Когда мы разберемся с теми, кто устроил это безумие, ты будешь нужен своим подданным как никогда. Прошу, не упрямься, у нас нет времени на длинные уговоры и споры. Я смогу защитить нас обоих, да и Закир поможет, – попросила принцесса, а старый преданный вояка молча кивнул.
Акли ибль Абу Шариф приподнял лицо дочери за подбородок и нежно поцеловал ее в лоб.
– Нет, – тихо, но твердо изрек он.
– Я уважаю твое решение, отец, – поднимаясь с коленей, смиренно вымолвила принцесса, и подготовленное заранее заклинание, сорвавшись с пальцев девушки, вонзилось в эмира. – Но не считаю его правильным! – закончила она.
Правитель Шаурана обмяк в кресле, безвольно уронив голову на грудь, большая шелковая чалма не замедлила сползти до самого носа эмира. Если начальник дворцовой стражи и удивился неожиданному поступку принцессы, то никак не выдал своего удивления, застыв в дверях, словно статуя, в ожидании приказов наследницы, которые, впрочем, не заставили себя долго ждать.
– Переодень отца и отнеси в зиндан. Свободные ямы есть, – быстро заговорила принцесса. – Выстави охрану. Когда бунтовщики прорвутся, разграбят дворец и ринутся выпускать заключенных, проследи, чтобы отца тоже освободили. Дальше по обстановке. – Принцесса уже собиралась покинуть свои покои, но остановилась и добавила: – Да, кстати, некоторое время отец будет страдать отсутствием воспоминаний. В данном случае нам это только на руку. Прими к сведению.
Закир поклонился, принцесса стремительно выскочила вон и молнией понеслась по широким лестницам дворца к спасительному подземелью. Бунтующие соотечественники уже прорвались на нижние этажи дворца, часть из них ринулась обдирать позолоту со статуй в зале приемов, остальные продолжали теснить стражу к верхним этажам, прекрасно зная, что именно там находятся покои эмира и его близких, где, несомненно, больше возможностей поживиться. Лязг металла, крики обезумевшей толпы, стоны раненых, ругань стражников, добросовестно отстаивающих каждый метр вверенной им территории самого прекрасного дворца не только в Шауране, но и во всех южных землях, слышались все ближе. Добравшись до места побоища, девушка поняла, что ей никак не удастся миновать воюющих, и, выхватив свой тонкий удлиненный кинжал, ринулась в гущу боя на помощь стражникам. Защитники дворца приободрились, завидев подоспевшую на подмогу госпожу.